Онлайн книга «Не ссорьтесь, девочки!»
|
— Здравствуйте, Маша. Мне подруга рекомендовала вас как чудного мастера. К вам можно будет записаться? Но Маша почему-то растерялась. — Женщина, но я вообще-то мужской мастер… Соня не видит в этом проблемы и улыбается лучезарно. Каждое «но» только помогает импровизированному плану Сониной мести. — А мне вас рекомендовали. — Кто? — удивляется Маша. — Одна наша с вами общая знакомая. Маша тупо настаивает: — Кто? Соня заговорщицки подмигивает и фальшиво улыбается: — Я обещала не выдавать. — Но, женщина, я не умею… Я только так, для себя могу… Я и права не имею вас взять, — косится Маша на администраторшу. И что теперь делать? Не силком же ее приклеить к собственной голове. — Простите. Видимо, я ошиблась, — стонет Соня с искренним разочарованием. Маша виновато улыбается и возвращается в зал. Соня, поверх головы администраторши, заглядывает туда же. Одноклассница Ромы и еще какая-то миловидная девушка рассматривают журнал, пытаясь уложить длинные светлые волосы девушки-клиентки. — У нас много хороших мастеров, женщина, — администратор пытается вернуть беседу в конструктивное русло. Соня, хоть и продолжала слежку за Машей, но автоматически возразила: — Не называйте меня так, умоляю. — Сейчас свободна Неля Горинштейн. — А мне нужна Маша! — это прозвучало как приговор трибунала. И Соня вошла в зал, как русские в Берлин. Маша видит отражение странной женщины в зеркале, и ее белозубая улыбка исчезает. — А что это, девушка, вы мне врете? Что это вы налгали? — требует ответа Соня неожиданно высоким визгливым голосом. — Нет, вы смотрите, взяла и налгала клиенту! Так бы сразу и сказали, что это вы со мной работать не хотите. — Но женщина… — Не называйте меня так! Ненавижу! — Я мужчин стригу. Поймите. Я не могу вас взять. Не полагается. — То есть вы хотите сказать, что это вы со мной работать не хотите??! Это что у вас — внутренний фэйс-контроль? На крики, побросав клиентов, сбегаются сотрудницы салона. Соня тычет пальцем в девушку в кресле, которая уже почти вжалась в него, словно желая раствориться, исчезнуть. — Это что, мужчина? — Соня обращается к людям в поисках справедливости. — Это, по-вашему, мужчина? Маша растерялась: — Это моя подруга. Она зашла ко мне журнал показать, — она обращается к коллегам, ища понимания. — Мы укладки смотрели. — Подруг, значит, стрижешь в рабочее время. Где тут у вас жалобная книга? Вы посмотрите, она подруг стрижет в рабочее время! А деньги, небось, себе в карман?! Администратор устала, ей хотелось покоя. — Женщина, успокойтесь! Что вы устроили здесь истерику? — Истерику?! Не называйте меня так! Я леди, мадам, сударыня! Да у вас вообще всем на клиента наплевать! — Жен… Вы чего хотите? — Постричься! — У нас мастеров много женских. Вот Неличка… и Раиса… — А я хочу у Маши! — Возьми ее… — почти кричит администраторша Маше, молитвенно сложив руки. И Соня добилась своего. Она сидит в кресле перед зеркалом, и на лице разлито полное удовлетворение. Маша стригла хорошо. Она даже победила однажды в городском конкурсе мужских мастеров. Ее моделью был одноклассник Рома, и она уложила его длинную челку затейливой волной. Теоретически она могла стричь и женщин, но робела перед сложными прическами невест и выпускниц. Укладки были ее больным местом. Поэтому любую свободную минуту она использовала для повышения квалификации. Но эта психованная тетка требовала чего-то ужасного. Маша словно одеревенела, будто во сне была или под гипнозом. А умалишенная клиентка руководила ее действиями, и получалось что-то такое, после чего парикмахер, или стилист, как теперь говорят, вместе с клиентом должны были уйти из жизни. По обоюдной договоренности. Маша робко взяла в руки мокрую прядь Сонькиных волос. — Здесь короче! — приказывает Соня. — Как короче? Неровно же будет… — Короче, говорю! Маша безропотно выполняет указания гадюки. Она так напугана, что даже не думает о мести крикливой бабе. Скорее баба будет мстить Маше. Но за что?! Ведь она просто повинуется приказам: — А здесь длиннее оставить. И здесь! В зеркале Соне хорошо виден чудовищный куст из разной длины прядей, что разрастается у нее на голове. И глаза Маши ей видны, а в них дикий и бессмысленный ужас: почему я? неужели это со мной? На мгновение Соня почувствовала жалость к этой девчонке, но потом, не найдя ни одной морщинки на ее круглом лице, подавила зародыш сочувствия. Ну что, пожалуй, хватит? И она решительно встала. — У вас клиент всегда прав? Так вот я не заплачу за эту работу. Я права, девушки? Парикмахерши хмуро переглядываются. — Вот так вот, Маша. Ужасная, чудовищная стрижка. Книгу жалоб! Администраторша достает книгу жалоб и с готовностью несет ее Соне. Все что угодно, лишь бы та поскорее ушла. Соня хватает амбарную книгу советских времен, подходит к столику возле зеркала, на котором стоят бутылочки с гелями, лаками, и смахивает все на пол, водружая на стол жалобную книгу. Листает до свободной страницы, приговаривая: — И что пишут? Хамите… Конечно, хамите. Вот еще химию плохо сделали, у женщины волосы отвалились. Опять хамите… И я напишу: хамите! Быстро направляется к выходу. — Хулиганка! Я сейчас милицию вызову! — кричит администраторша. — Народную дружину не забудь! Но тут неожиданно пришла в себя Маша: — Швабра! — А ты — жирная шлюха! — (Это было неправдой. Маша была пухленькой, но не жирной.) — Подстилка шоферская! — (И это тоже не так. Маша с Ромой никогда не спала.) — Да я б с таким лицом, как у тебя, всю жизнь паранджу носила! Администратор пытается схватить Соню за руку, но она отталкивает ее и бежит к выходу. — Цирюльня совковая! И, хлопая дверью, выбегает на улицу. _____ Она выбегает на проезжую часть улицы, телом намереваясь остановить автомобиль. Но роскошный BMW аккуратно объезжает женщину с кошмаром на голове, не без основании приняв за городскую сумасшедшую. Другая машина проезжает мимо Сони, окатив грязью с ног до головы. Но почему мы так капризны? Все — девчонки из рабочих кварталов, барышни в очках в городских библиотеках, надменные и дорогие девушки с несмываемым загаром, перезрелые бабешки с узловатым варикозом. И Соня тоже. Но она работает над собой. Поэтому, когда старый «Москвич» юрко выруливает из потока и останавливается перед ней, она спокойно садится в машину. |