Онлайн книга «Почтовый голубь мертв»
|
Вика пробормотала: – Странно. Последний исходящий – Артему. В шесть пятнадцать. Когдя я уже вышла. – Взглянула затравленно: – Папа, что ли? И Темыч ему трепанул про свадьбу?! Болван! Сейчас я ему выдам! Дрожащей рукой набрала номер – на моем аппарате он уже имелся. Абонент долго не отвечал. Но Вика упорно слушала гудки – и дождалась. Женский голос отозвался: – Слушаю вас. – Э… – растерялась Вика. – Я вообще-то Артему звоню… – Вы ему родственница? – Н-нет. Мы работаем вместе. А почему у вас его телефон? – С Артемом произошел несчастный случай. Вы не подскажете, как связаться с кем-то из его близких? – Я ему близкая! – вскипела Вика. – И этим вечером мы вместе должны были быть! Что с ним случилось? – Он получил травмы. Состояние средней тяжести. – Как? Где? – Я не имею права разглашать информацию посторонним. – Я не посторонняя ему! Мы должны были встретиться сегодня вечером! Что вы темните?! Но ее собеседница – я сразу разгадала в ней непрошибаемую полицейскую леди – предпочитала информацию получать, а не выдавать. – Тут написано: «Вика-певица». А фамилия ваша как? Нервы у клиентки не выдержали – шваркнула телефоном в стену. Звонок отключился, стекло пошло трещинами, но экран не погас. Моя заказчица сползла по стене коридора на пол, пробормотала: – Вообще уже ничего не понимаю. А вот я начала кое-что подозревать. Спросила: – На чьей свадьбе ты должна была петь? – Дочки олигарха Пищелева. Но в СМИ об этом нет, я проверяла. Я опустилась на пол рядом с ней, быстренько открыла ленту. И первой же новостью увидела: «Кровавой трагедией завершилось бракосочетание единственной дочери крупного бизнесмена Валерия Пищелева. В ресторане «Золотой лебедь», где проходило празднование бракосочетания, сработало взрывное устройство. Невеста и ее отец, которые в этот момент танцевали, скончались на месте. Есть и другие погибшие и раненые, их количество сейчас уточняется». Вика, которая заглядывала мне через плечо, закрыла рот ладошкой. Прошептала: – Папка! Вот оно что! Ты ведь знал! И зачем врал про видение?! Почему просто так не предупредил, нормально?! Я нахмурилась. Пробормотала: – Откуда непосвященный человек мог знать о теракте? Боялась – сейчас начнется новая истерика. Но Вика тихо произнесла: – Может, он как раз посвященный. Папа в Чечне служил. Потом на сверхсрочную остался. Там тогда война была. Стреляет как бог. И… в последний месяц… себя странно вел. Обычно все время дома сидит. Ну, или в магазин за водкой. А тут несколько раз исчезал. Надолго, часов на пять. Куда ходил – не признавался. Даже мама не знала… Жалобно вскинула на меня больные, заплаканные глаза. Зашептала: – Отец сам говорил: убивать можно. Тех, кто заслуживает. Но эта невеста… Артем сказал, ей девятнадцать, как мне… Нет. На такое папа бы не пошел. Мой жизненный опыт тоже подсказывал: порядочные и пьющие могут придумать изящное, в духе Остапа Бендера, мошенничество. Совершить убийство в состоянии аффекта или по неосторожности. Но взрыв на свадьбе, смерть юной и вряд ли замешанной в криминале невесты даже по меркам преступников – изрядная мерзость. Юрий с его красивыми и грустными глазами никак не связывался у меня в голове с подобной низостью. Или я ничего не понимаю в мужчинах. – Надо узнать, что с Артемом, – растерянно сказала Вика. – Он тебе просто начальник? Или кто-то ближе? – Ну, он меня как бы в люди вывел… – Тогда узнаем. Обязательно. Но позже. А сейчас – тащи письмо, – распорядилась я. Девушка – она продолжала сидеть на полу – не двинулась с места. Попросила: – Принесите сами, а? Мне что-то… нехорошо. Выглядела действительно бледной. Но я решила: молодая еще и здоровая. Ее вегетососудистая дистония – не та болезнь, когда надо вызывать «Скорую». Письмо важнее. Паша, правда, никогда мне не разрешал входить в чужую комнату одной (немало известно историй, когда клиент в дальнейшем заявляет, что у него оттуда деньги или золото пропали). Но я сочла, что Вика в ее нынешнем состоянии вряд ли способна на подставу. Зашла в кабинет, открыла верхний ящик стола. Полный хаос: счета, ручки, скрепки, визитки, странички из блокнотов. Однако на самом дне действительно оказался конверт. Я немедленно вернулась в коридор и протянула его Вике. Девушка жадно бросилась доставать содержимое, но я остановила мою клиентку. Что-то сразу резануло глаз, да и Паша учил, что обложка иногда может рассказать даже больше, чем содержимое. – Давайте не будем торопиться, – я включила тон профессионала, и молодая певица послушно отдернула руку. «Надеть бы перчатки», – запоздало подумала я. Но своих в летний день у меня не имелось, а просить у хозяйки показалось несолидно. Будем надеяться, дело в содержании, а не в отпечатках. Перво-наперво я рассмотрела марку. Не слишком красивый ряд современных домов. Внизу крошечными буквами подпись: «Прага. Квартал Смихов». В столице Чехии я бывала не раз. Про Смихов что-то слышала, но никогда туда не заходила. Ладно, бог с ним. Почтовый штемпель размазан. Цифры месяца совсем неразборчивы, год, сколько я ни приглядывалась, упорно казался мне 2028-м. Ошиблись, или просто цифра размазалась. Я перевернула конверт. Штамп российской почты выглядел аккуратней. Но и тут стояло: 23 июля 2028 года. Что за ерунда? Я жадно вгляделась в адрес отправителя: Лечебница Дарков, Карвина-Дарков, Моравосилезский край, Чехия. Виктория Юнкер. Впору достать платок и протереть глаза. Клиентка, по счастью, никаких странностей не замечала. Стояла рядом, подпрыгивала от нетерпения: – Ну что там, что? Я аккуратно раскрыла конверт. Оттуда выпали письмо и фотография. Девушка, конечно, первым делом схватила ее. В ужасе пару секунд разглядывала. Потом схватилась за горло, бросилась прочь. Я услышала: ее рвет. Кажется, и до ванной комнаты добежать не успела. Что там такое? Я подняла фото, упавшее лицевой стороной вниз. Из инвалидной коляски на меня смотрела усталая, иссохшая женщина. Потухшие глаза, правый рукав пуст. Ноги – даже под пледом видно – тонкие, как плети. Волосы наполовину седые, глаза в сетке морщин. На вид – давно плюнувшая на себя старуха. Однако это, несомненно, была Вика. Только гораздо старше. И ужасно измученная. Хотя даже в 2028 году ей и тридцати лет не будет. Что за глупые, сволочные игры? |