Книга Аргументы в обойме, страница 40 – Александр Тамоников

«Опель» подошел к ограде из металлопрофиля. У ворот была закреплена табличка «ул. Кубанская, дом 16/1».

— Нам сюда, — проговорил Лазарев.

— Посигналь.

Но делать этого не потребовалось. Ворота распахнулись, и пожилой, лет шестидесяти пяти мужчина указал рукой на двор, въезжайте, мол.

«Опель» въехал за ворота, взял левее. Следом зашла «Шкода». Хозяин усадьбы закрыл ворота. Офицеры вышли из машин.

— Добро пожаловать, гости дорогие. У меня дом большой, разместимся без проблем, — сказал мужчина.

Уланов представился, назвал и своих товарищей.

Овсянкин пожал руки офицерам и проговорил:

— Очень приятно. Ну а меня зовут Михаил Григорьевич. Обращайтесь на «ты», не люблю когда на «вы».

— Машины мы здесь оставим? — спросил Уланов.

Хозяин усадьбы ответил:

— Можно и здесь, забор высокий, с улицы не видать, а соседи не болтливые. Да и ничего странного в машинах нет. У меня пять племянников. Постоянно приезжают отдохнуть, кто из Москвы, кто из Переславля, один даже из Норильска, работает там. Еще друзья сына останавливаются. Так что к скоплению машин и народа соседи привыкли. А можно и под навес загнать. Гаража, извините, нет. Не нужен он мне, да и моей «семерке» тоже.

Корнов неожиданно спросил:

— А у тебя, Михаил Григорьевич, в доме подвал есть?

Этот вопрос удивил хозяина усадьбы.

— Как же без подвала? Есть, конечно, только пустой он. Когда жива была жена Дарья, так полки ломились от солений всяких, а сейчас только картошка в ящиках. Все то, что выращиваю по мере сил на огороде летом, тогда же и ставлю на стол. Правда, есть еще кое-что, но не в подвале, а в доме. — Мужчина хитро улыбнулся и объяснил: — Две фляги с брагой и самогонный аппарат. Из готового две трехлитровые банки отменного первача.

Корнов пропустил мимо ушей фразу о самогоне. Его прежде всего интересовал подвал.

— А еще что-нибудь подземное у вас есть? — осведомился он.

— Есть. Как и у всех, погреб. Там солонина хранится, холодно. Иной раз, когда жарко, зайду туда и через пять минут обратно — греться.

— Погреб и подвал — это хорошо.

— Да вы в дом проходите. Я на террасе стол накрыл, картошечки на сале пожарил, солонины порезал, бутылку выставил. С дороги можно и выпить и закусить.

Офицеры прошли на террасу. Жареную картошку они съели с удовольствием, как и соленое мясо, от самогона отказались.

Потом Уланов сказал Овсянкину-старшему:

— Мы тут работать будем. Так ты на нас, Михаил Григорьевич, внимания не обращай, занимайся своими делами. Мы постараемся не мешать тебе.

— Да какие у меня дела? Думал, может вам пригожусь. Борис Борисович велел оказать содействие.

Уланов улыбнулся и проговорил:

— Стало быть, если надо будет, мы можем рассчитывать на твою помощь?

— На любую. Мне ведь сын Мишка ляпнул, что вы из крутой спецслужбы, насчет беспредела властей местных сюда приехали. А за это весь райцентр встанет. Только Гарину Мишку не сдавайте, а то он его накажет.

— Не сдадим.

Овсянкин-старший встал и сказал:

— Ну, коли перекусили, пойдемте, дом покажу. Там приглядите себе комнаты. У меня их целых пять, на всех хватит.

Офицеры осмотрели дом, выбрали две комнаты, одну для работы, где установили аппаратуру, другую для отдыха, в которую перенесли кровать, диван и раскладушку.

Уланов подозвал Корнова и распорядился:

— Бери «Сферу» и езжай в район усадьбы Огурцова. Посмотри, можно ли вести за домом постоянный контроль. О результатах работы доклад мне.

— Понял. Поехал.

Сумку с оружием офицеры занесли в кабинет, — так они назвали рабочую комнату, чемодан оставили в «Шкоде».

Корнов открыл ворота и поехал на улицу Шолохова к усадьбе бывшего главы администрации района.

В 14.20 он вызвал на связь Уланова:

— Роман Владимирович?

— Слушаю тебя.

— Постоянное применение «Сферы» невозможно.

— Почему?

— В радиусе пятисот метров, а это дальность работы «Сферы», постоянно держать автомобиль нельзя. Наверняка засветимся.

— Вообще нигде нельзя поставить машину?

— Нет.

Уланов вполне доверял профессионализму старшего лейтенанта.

— А если без машины? — спросил он.

— Докладываю обстановку. С запада от реки до леса открытое поле. На нем можно найти канаву, но антенну будет видно, да и слухача тоже. Поле хорошо просматривается от дома. Севернее спуск от забора к реке. С воды дом не виден, только крыша. С юга коттедж и другое жилье. Рядом старая брошенная школа, но в ней пацаны крутятся, пару бомжей видел. Там безопасно и скрытно не обосноваться. С запада собственно дорога, на ней тоже невозможно выставить аппаратуру.

— А если влепить в рамы кабинета особняка и гостиной «колючки»?

— Это не проблема. Вопрос в другом. Нет места, где мог бы находиться оператор.

— Лес?

— До него с полкилометра, а миниатюрные приборы имеют дальность передачи сигнала в триста метров. Конечно, можно иногда проезжать мимо и слушать, но есть большой риск засветиться. Движения тут практически нет. Пару-тройку раз проскочить удастся, но никак не больше, если не хотим раскрыться.

— Ясно. Хреново, Андрюша!

— Хреново, а что поделать?

— Возвращайся!

— Да!

Тут на мобильник Романа пришло сообщение от Гарина. В нем содержались схема дома Огурцова и его описание.

«Шкода» заехала во двор Овсянкина через двадцать минут. Там находились Уланов с Лазаревым.

Роман распорядился:

— Андрюша, передай пневматику и «жучки» Лазарю. Ставить их будет он.

Старший лейтенант вручил прапорщику пистолет и приборы контроля.

— Поедешь на «Опеле», Гена, выставишь приборы на рамах кабинета и гостиной, — сказал Уланов. — Держи схему внутренних помещений дома. Окна выходят к дороге, на них и поставишь «жуки». Затем уйдешь на улицу Гагарина, проедешь вперед. У пересечения с Речной встанешь, активируешь приборы, проверишь их работу.

Лазарев кивнул и предложил:

— Слушай, командир, а на хрена кому-то торчать при принимающей аппаратуре и постоянно слушать дом Огурцова? Давай я где-нибудь оставлю умное устройство. Пусть пишет все базары на объекте. Как стемнеет, будем снимать носитель и ставить новый. Так, пусть и не в режиме реального времени, но будем знать, о чем говорили наши друзья, находящиеся на объекте.