Онлайн книга «Любить не модно»
|
Обнимаю себя руками, делая вид, что ёжусь от холода, в то время, когда от жара в пот кидает, и мало заинтересованно спрашиваю: – О чём ты? – Почему ты здесь? Зачем в этот город приехала? Мрачно усмехаюсь: – Да вот как-то у меня мнение не спросили, понимаешь? – Чья это квартира? – кивает наверх. – Съёмная? – Нет, она… – Стоп. – А тебе-то что? Делает глубокий вдох, открывает рот, чтобы ответить, но тут же закрывает его, говорить передумав. Будто только что дошло, что тратить время на меня – глупость несусветная. – Ладно, – наконец взгляд отводит, запускает руку в карман джинсов и миг спустя протягивает мне… Айфоша?!.. – Держи, – кивает. Держу… держу мину кирпичом, а руки так и чешутся схватить своё сокровище и мчаться домой со всех ног. – Вот так просто? – невозмутимо интересуюсь. – Нет, – лоб хмурит и челюсти сжимает, будто с трудом сдерживая себя от желания разбить мой телефон о фонарный столб, но по каким-то причинам не может себе этого позволить. – Забирай. А завтра приходи в «Клевер». – Что? – звонко. – Очередную сцену устроить хочешь? – Я? – невесело усмехается, повышая голос. – Устраивать сцены – твоё кредо по жизни! Меня сюда вмешивать нечего. – То есть это я сама себя вечно дурой выставляю, да? – Пфф… Понятное дело, да! – А ты… А ты… – А я лишь решил поставить на место лишённого совести подростка, вроде тебя. – Ну и как, поставил?! – кричу уже на всю улицу, со всем возмущением. Боже! Меня никто в жизни ещё не бесил так сильно, как… этот! – Ты невыносима, – понизив голос до разочарованного шёпота, головой качает. – Так и не выноси. Тебя разве кто-то просит об этом? – Да я бы с радостью! Вот только ты мне денег должна, помнишь? – А если я на тебя за вымогательство денег у малолетки заявлю? Смеётся, выгнув спину и устремив лицо к ночному небу: – Ну хоть с чем-то согласилась, – шумно выдыхает и вновь одаривает меня взглядом, словно на попавшую в беду пушистую зверушку смотрит. Больше всего ненавижу этот его взгляд. – Слушай, камеры твои пьяные танцы на сцене засняли, и поломку аппаратуры тоже. Правда на моей стороне. Не ты, так твоей матери платить придётся, понимаешь? Вот же скряга. Жмот! – И прежде, чем ты придумаешь мне новое прозвище, – перебивает, будто мысли мои прочитав, – что-то вроде скряги, или ещё чего поинтереснее, должен сообщить, что дело не в том сколько ты мне должна, а в том, чтобы с детства привыкать возвращать долги. Это вроде как ответственности за свои поступки учит. Шикарно. Теперь он меня ещё и воспитывать взялся. И ни секунды больше не раздумывая пытаюсь выхватить свой телефон у него из рук. Но не тут-то было! С реакцией у этого придурка всё отлично! А вот с держанием слова что-то не очень, потому что уже в следующий миг мой Айфоша возвращается обратно в карман его джинсов, а два глаза, что теперь похожи на два лазерных прицела, пытаются прожечь дыру в моём лице! – Завтра. После школы. В «Клевере». Придёшь, тогда телефон и верну. – Скряга, – сквозь зубы. – Дурочка, – так весело усмехается, словно забавнее меня в жизни никого не встречал, и вдруг руку ко мне протягивает и… ерошит волосы?.. Он, правда… ерошит мне волосы? Даже дара речи лишилась. Даже что такое двигаться забыла. Даже о способности дышать с трудом вспомнила. Смесь чувств, что затопила меня от его прикосновения, оказалась такой взрывоподобной, что я как ни пыталась, не смогла понять, какая чаша весов весит больше: та, что полна дикого возмущения за такого рода наглость, или же та, где большими буквами написано: «А это было мило». Точно. Заболела. – Мир так устроен: скажешь «спасибо» ты – скажут «спасибо» и тебе. Улыбнешься ты – улыбнутся и тебе. Понимаешь? Всё хорошее начинается с тебя, – прячет руки в карманах, а я прослеживаю загипнотизированным взглядом ту, что касалась моих волос, и… Что он там только что пробубнил? – Опять меня учишь? – До завтра, – не отвечает. Прыгает в тачку, одаривая меня прощальной улыбкой, и жмёт на газ. Провожаю взглядом «Ауди», и к своей полной неожиданности отмечаю: – А он бывает забавным. *** – Он полный придурок! Серьёзно! Занудливый и такой правильный, бууэээ! – щёлкаю шариковой ручкой, сидя за партой на перемене между вторым и третьим уроками, и делюсь с Женей всеми эмоциями, что так и просятся наружу, так и просятся быть высказанными! Нет сил больше молчать. Хоть кто-то уже должен меня выслушать, иначе… иначе лопну скоро от возмущения! – Митя правильный? А что в этом плохого? – Плохое в том, кем он себя возомнил. Учить меня вздумал. Женя, прикрыв рот ладонью, тихонько хихикает, и стреляет в меня каким-то уж больно загадочным взглядом, словно я ей тут не о первой в своей жизни ненависти рассказываю, а о первой любви, да ещё и безответной. – Чего ржёшь? – фыркаю, и замечаю, как из школьной столовой в кабинет физики возвращается Жанна и её свита; вальяжно проплывают по проходу, с набитыми пирожками щеками, и занимают свои насесты. А главная курица на меня такой взгляд бросает, словно я её любимого кота ночью псам скормила, и теперь, в срочном порядке, на корм собакам нужно пустить меня. И вот так смотрит на меня дрянь, что только вчера лишила меня наушников! – Эй? Ты слушаешь, вообще? – толкает меня локтем в бок Женя, и я одариваю её тяжёлым взглядом: – Закроем тему. Глупый разговор. – Так я ведь вообще молчала, – вновь смеётся, демонстрируя ямочки на щеках, и мне невольно улыбнуться хочется. – Так что… что этот… ну этот, Дмитрий Александрович… Странный он. И «Клевер» этот… странный, – запинаясь, бурчу себе под нос, с неоправданным интересом рассматривая надпись ручкой на парте «Вали в свою Америку, сука»! Верх культуры. – Почему странный? Митя обычный. Хороший парень, – будто бы со знанием дела заявляет Женя, хватает стирку и принимается избавлять парту от надписи. – Музыку любит сильно, вот и преподаёт её кому-то вроде нас… Музыкальной школы-то в городе нет. А у Мити рок-группа своя, они в «Клевере» по вечерам выступают. В основном с каверами, но бывает, что и своё играют. – А по утрам он чего в «Клевере» трётся? – Так работает ведь. – Разве? – хмурясь, наблюдаю, как Женя не теряет надежды стереть все чернила до остатка. – Я слышала, что нет. |