Книга Охота на Велеса, страница 61 – Татьяна Хмельницкая, Алекс Хелльвальд

— Мое влечение… Я…

— А мое влечение? Все теперь списать нужно? Эгоистка.

— Но если вдруг…

— Если вдруг что?

— Я могу забеременеть, и ты… Когда ты там, в том тайном подземелье… Ты ведь знал уже, что я такое и почему…

— Фу-у-ух, — закатил глаза Остап. — Вот зачем сейчас нужно лезть с вопросами, Алин? Да, я знал. Мало того, переживал, боролся сам с собой. И знаешь, пришел к такому выводу, что если появится у нас потомство, то оно точно выживет в грядущем. Плохо, что ли?

— Ну ты и жук, — расплываясь в улыбке, прошептала я в губы парня.

— Должен кто-то из нас реально смотреть на вещи. Хотя и нелегко мне пришлось. Представляешь, моя любимая девушка — на какую-то часть волчица. Меня пожалеть нужно, а не вопросами забрасывать. Алин, бесчеловечно это. Я столько пережил. Целуй меня немедленно, чего замерла? Утешай уже. Перенервничал весь.

— Я тебе сейчас… — хохотнула, погрозила кулачком и впилась в губы Остапа, словно это был наш с ним последний поцелуй.

Последний — глупость какая. То, что происходило сейчас между мной и Остапом — закономерность бытия. Награда, данная нам. Возможность, которую нельзя упускать. Нас до одури влекло друг к другу. Моногамность — я согласна быть таковой, если Остап будет рядом. Он — мой мужчина, и пусть весь мир подождет.

Что до прочего…

Об этом я подумаю завтра*.

Мне стало мало только прикосновения губ Остапа. Хотелось, чтобы до моего обнаженного тела дотрагивались его сильные грубоватые пальцы.

Завозившись, я начала снимать футболку, и лобызание прервалось. Оська помог мне снять всю оставшуюся одежду и быстро обнажился сам.

На краткий миг я залюбовалась его сильным телом и восставшей, мощной и готовой к сексуальным подвигам плотью. До дрожи и покалывания в пальцах захотелось притронуться к шелковистой поверхности пениса.

— Иди ко мне, моя девочка, — сипло произнес Остап.

Он внезапно дернул меня к себе, и я оказалась в надежном капкане его рук, которые тут же пустились в путешествие по моему телу. Широкие ладони Оськи накрыли полушария моей груди и, несколько раз кругообразно погладив, слегка сжали их. Сильные пальцы пощипали соски, вызвав у меня сладостный стон, и отправились в дальнейшее странствие по телу, царапая короткими ногтями по животу.

Парень прильнул к отвердевшему шарику груди на вершине холма и вобрал его в рот, сладко посасывая, легко покусывая и тут же уделяя внимание второму. Потом наши губы вновь встретились, на этот раз в отнюдь не трепетном и ласковом поцелуе, предваряя жесткий и требовательный поединок языков.

Я обвила его шею руками и плотно прижалась к груди — своей. В мой живот уткнулся упругий массивный пенис. Вдыхая пьянящий аромат тайги, которым пах мой мужчина, я купалась в горячих гейзерах наслаждения.

Остап сильно сжал пальцами выпуклости моих ягодиц, вызвав новый взрыв удовольствия и, приподняв, насадил меня сверху на свой вздыбленный фаллос.

Обвив ногами парня вокруг бедер, я упивалась осязанием проникновения и погружения его члена в мое чрево. Бушующее пламя пробежало по венам и превратило кровь в кипящую лаву. Кажется, я застонала, плавясь от счастья.

Прислонив меня к прохладной стене, Оська стал настойчиво вколачиваться в мое лоно, придерживая меня под попку. Я захлебывалась от невероятных ощущений, возникавших от трения нашей разгоряченной плоти.

— Да-а-а. Так. Глубже. Еще. Резче. Да-а-а, — причитала я, подбадривая партнера к более интенсивным движениям, подаваясь ему навстречу.

— Малышка, — прошелестел мне на ухо любимый. — Вот так тебе. Моя. Не смей… Даже не думай…

Он обрушивал меня на свой пенис, проникая глубоко, доставляя наслаждение. Остап словно наказывал меня за то, что ему пришлось открыть правду, а я принимала наказание, отвечая на порыв любимого.

— А-а-а-а-а, — стонала я, запрокидывая голову. — О-о-ох. Так хорошо. Еще.

Остап уткнулся мне в ложбинку между шеей и плечом, а я подстегивала его, подгоняла словами:

— Глубже. Хочу глубже.

Вскоре мне стало не до командирского контроля. Огненная лава затопила уголки моего тела и сознания, превращая мое нутро в дымящийся пепел. Эйфория накрыла меня с головой, и я упала без сил на грудь любимого, собирая по атомам отголоски сокрушительного оргазма.

Остап, сделав еще несколько энергичных толчков, замер внутри меня, и я почувствовала содрогание его плоти — извержение вулкана из спермы.

Возлюбленный поцеловал меня в губы и отнес на диван, лег рядом, обнял.

На меня внезапно снизошло вселенское спокойствие. Проваливаясь в сон, поняла, что обрела защищенность и уверенность в том, что нас двое: Остап и я. Так было и есть, и будет.

Когда я очнулась, Оська уже не спал, был возмутительно свеж и бодр. Любимый лежал на диване, спиной ко мне и смотрел телевизор почти без звука.

— Привет, — хрипло окликнула его.

— Привет.

Остап резво развернулся ко мне и сцапал в крепкие объятия. Он внимательно посмотрел мне в глаза и, сделав для себя какие-то выводы, звонко чмокнул в кончик носа.

— Как ты? — спросил парень, бдительно отслеживая мою реакцию.

— Есть хочу, — призналась ему и, прищурившись, испытующе глянула на собеседника. — Голодная как волк.

— Умоешься, или сразу сядешь есть? — кивнув, серьезно спросил он.

— Сразу, — сглотнув голодную слюну, ответила я.

Остап положил ладонь мне на затылок и, приблизившись к моему лицу, опалил губы горячим поцелуем. Шумно вздохнув, он отстранился от меня. Вскочив с дивана, развил бурную деятельность, результатом которой стал скромный, но сытный обед.

Про волчий аппетит я не совсем пошутила. На наш бурный секс-раунд ушло много энергии, поэтому я сразу провалилась в сон, а теперь организм требовал дозаправки калориями.

Спешно натянув нижнее белье и рубашку, я босиком на цыпочках добежала до стола и взгромоздилась с ногами на стул. Остап, сидевший по соседству, пододвинул ко мне пироги, купленные накануне в кафе, и пол-литровую бутылку с холодным чаем. Облизнувшись, я набросилась на еду.

— Я вот что сказать хотел… — начал друг. — Ты себе душу не трави тем, о чем узнала. Ни к чему это. Неоднозначные вопросы, потрясание душевными муками, упоение ими же — бред. Я вообще думаю, ерунда все, что там наговорили, натворили наши умники-отцы. Принять нужно и жить дальше.

— Ты философствуешь с утра пораньше, Остапушка? — глотая кусок, улыбнулась я. — Плохой признак — день под откос.

— Я серьезно. Проще надо ко всему относиться, к тебе люди потянутся.

Было заметно, что друг обиделся на меня, ведь хотел успокоить, а я все испортила своим подтруниванием. И сказал он, пусть не слишком лаконично и стройно, о том, что я сейчас испытывала. Да, я была счастлива, но мысли, так или иначе, возвращались к предыдущему разговору. Кто я этому миру? Кто я людям? Кто я животным? Что дальше?