Онлайн книга «Покров для архиепископа»
— Нам сказали, что брат Ронан Рагаллах работает в вашем подчинении. Субпретор кивнул. — Не могли бы вы рассказать мне, чем занимается Палата Чужеземцев? — попросила Фидельма. Брат Осимо чуть сузил глаза и затем пожал плечами; его движения были на удивление осторожны и плавны. — Мы суть средство, посредством коего Его Святейшество может общаться с миссиями нашей Церкви во всем мире. — И брат Ронан Рагаллах работает под вашим началом? — Верно. Я — субпретор, ответственный за все, что касается нашей миссии в Африке. Кроме меня этим занимается только брат Ронан. — Как давно он работает в Палате? — Насколько я знаю, сестра, он приехал в Рим паломником год назад. И, будучи одарен к языкам, решил остаться, и вот уже чуть больше девяти месяцев работает у меня в подчинении. — Скажите, брат, что он за человек? Брат Осимо задумался, кусая губу и глядя в пространство. На бледных щеках его появился легкий румянец, и казалось, что он смутился. — Очень спокойный, не склонный к раздражению или вспышкам гнева. Я бы сказал, тихий. Старательный в работе. С ним никогда не было никаких забот. — У него есть твердые убеждения? — прервал Эадульф. Осимо посмотрел на него с недоумением. — Твердые убеждения? В каких вопросах? — Он ирландец. Мы слышали, что он носит ирландскую тонзуру, а не римскую corona spinea. Это значит, что он отказался от римского устава и следует уставу Колума Килле. Брат Осимо с горячностью замотал головой. — Брат Ронан просто следует традиции. Как и многие из ирландцев или бриттов, он носил свою тонзуру, потому что таков его обычай. Для нас это не имело никакого значения. Важно то, что у человека в душе, а не то, что у него на голове. Фидельма опустила лицо и прикрыла рот рукой, чтобы спрятать улыбку, увидев, как Эадульф залился краской стыда. — А что у Ронана в душе? — спросил он, не сумев скрыть свою досаду на то, что его при всех упрекнули в предвзятости. Брат Осимо поджал губы. — Я уже сказал вам, брат, он человек спокойного и приятного нрава. — Вы никогда не слышали, чтобы он говорил что-нибудь дурное о Риме? — Если бы ему не нравился Рим, зачем он стал бы здесь жить? — Вы никогда не слышали от него ничего дурного о Кентербери? Например, как он воспринял решение синода в Витби, когда саксонские королевства выбрали устав Рима и отказались от ирландской традиции обители Колума Килле? Осимо улыбнулся, давая понять, что вопрос кажется ему глупым. — Он не высказывал мнения по этому поводу. Его больше заботили дела в Африке, а не на дальнем западе. Он замечательно владеет греческим и арамейским, поэтому его делом было сообщение с нашей миссией в Северной Африке. Сейчас это особенно трудно, потому что арабы, те, что фанатично верят в пророчества Магомета, как раз шныряют по морю у побережья Африки и двигаются к западу. Эадульф сдержал вздох. — В таком случае, брат Осимо, вас не поразило, что брат Ронан Рагаллах обвиняется в убийстве архиепископа Кентерберийского, и якобы он сделал это из-за решения, принятого в Витби? — спросил он. К удивлению их обоих, Осимо запрокинул голову и мелодично расхохотался. — Я слышал об этом и не верю ни единому слову. — Внезапно его лицо снова стало серьезным. — Когда я услышал о том, что архиепископ убит… — он замолчал и благочестиво преклонил колени, — …и что брата Ронана схватили и обвинили в этом, я не мог поверить. Я никогда в это не поверю. Если хотите, я готов искать где угодно, только бы найти настоящего убийцу. Фидельма с интересом разглядывала его взволнованное лицо. — Почему вы так уверены, что Ронан не убивал Вигхарда? — Ну потому что… — Осимо огляделся по сторонам, словно ища ответ в комнате. — Потому что это просто не в его характере, сестра. Если мне кто-нибудь скажет, что… — он помедлил, подыскивая достойную аналогию, — что… что Пресвятой Отец участвовал в празднике Вакханалий и, прости меня, Господи, плясал обнаженным в храме Вакха на Виа Сакра — то я скорее поверю в это, чем в то, что брат Ронан способен убить человека. Фидельма тонко улыбнулась. — Да, брат Осимо, это в самом деле убедительный довод. — И приведенный от всего сердца, — твердо добавил субпретор. — Но Ронан был схвачен, когда убегал из покоев архиепископа-дезигната в то время, когда того нашли мертвым. Он попытался назваться ложным именем, а потом сбежал из-под стражи, — сердито вмешался Эадульф. — Разве это похоже на поведение невинного человека, как вам кажется, брат Осимо? Осимо печально понурил голову, но заговорил с жаром: — Так мог вести себя отчаявшийся человек. Человек, который видит, что весь мир ополчился против него, а он ни в чем не повинен. Отчаявшись добиться, чтобы ему поверили, он ищет освобождения, чтобы доказать, что чист. Фидельма задумалась, глядя на юношу и не говоря ни слова, а затем тихо спросила: — Брат Ронан говорил вам это? Осимо мгновенно покраснел. — Конечно нет, — ответил он дрожащим от возмущения голосом. Фидельме его тон показался не вполне убедительным, и она решила расспросить об этом подробнее. — Стало быть, вы не видели брата Ронана после его побега? Однако вы с такой уверенностью говорите за него… — Мы много работали вместе последние девять месяцев и… стали друзьями. Очень близкими друзьями. Осимо отвел глаза, но с вызовом вздернул подбородок. Фидельма доверительно подалась вперед: — Вы понимаете, что если вы встретите брата Ронана, то ваша обязанность перед законом — сообщить страже? — Понимаю, — тихо сказал Осимо. Фидельма откинулась на стул и некоторое время молча смотрела на молодого человека. — Покуда это так, брат Осимо, верьте мне: я намерена довести расследование убийства Вигхарда Кентерберийского до конца. Если брат Ронан невиновен, я докажу это. Если он виновен, то он не убежит от правосудия. Ее тон, уверенный, но без кичливости, побудил Осимо поднять глаза и пристально посмотреть на нее. Потом он снова опустил взгляд. — Я понимаю, — прошептал он. — Для наших записей, — вмешался Эадульф, — скажите: когда вы в последний раз видели брата Ронана? — В день убийства Вигхарда Ронан работал весь день до вечернего Ангелуса. — Вы видели Вигхарда или кого-то из его свиты? Осимо покачал головой. Фидельма повернулась к Эадульфу: |