Книга Тебе, с любовью..., страница 23 – Бриджит Кеммерер

Вывожу фотографию на дисплей. Снимок вышел широкоформатным, с проходящим справа праздником и сидящими в отдалении слева Декланом и Рэвом. Такой снимок сгодится только для буклета, предупреждающего об опасности изоляции подростков. Я способна на большее.

Увеличив изображение в видоискателе, выхватываю и запечатлеваю на снимках детали. Линию скул и подбородка Рэва. Брошенные на землю рюкзаки. Развернувшегося с вопросом к другу Деклана.

Последний кадр мне особенно понравился. Я отвожу камеру и смотрю на дисплей. На лице Деклана написано доверие. После его столкновения с отчимом у меня сложилось впечатление, что он мало кому доверяет.

– Может, все-таки поснимаешь сам фестиваль? – спрашивает Роуэн.

– Да-да, – поспешно отвечаю я. Меняю настройки на фотоаппарате и снова навожу объектив на Деклана и Рэва. – Поснимаю.

Солнечные лучи падают на них слева. Я выхожу из тени деревьев, пока солнце не оказывается за их спинами. Такой технический прием называется aprèsjour – «против света». Многим бы хватило и силуэтов, но мне хочется добавить деталей.

Поднимаю фотоаппарат. Солнце сияет позади парней ослепительным ореолом, резко выделяя их силуэты. Раздается щелчок, и я опускаю взгляд, чтобы посмотреть, каким получился снимок.

– Э-м… Джулс, – зовет меня Роуэн.

– Подожди. – Я снова меняю настройки и поднимаю камеру.

В видоискателе появляется лицо Деклана.

Подпрыгнув от неожиданности, я еле сдерживаю крик. Он прямо передо мной, вместе со своей тенью – Рэвом.

Деклан хмурится, напряженно разглядывая меня.

– Ты меня фотографируешь?

– Да. Прости. – Слава богу, фотоаппарат висит на ремне, иначе бы я его уронила. – Я снимаю осенний фестиваль.

– Ты фотограф?

В его голосе слышатся угроза и обвинение. Поспешно замотав головой, лепечу:

– Н-нет. Я просто… заменяю девочку, которая должна была заниматься съемкой. Меня попросил об этом мистер Жерарди.

– О! – Черты его лица разглаживаются.

– Можно посмотреть? – тихо спрашивает Рэв.

Помедлив, я нажимаю на несколько кнопок, чтобы вывести на дисплей последнюю фотографию. Поворачиваюсь к Рэву:

– Вот.

Он наклоняется и долго молчит. Мучительно долго. Уже и не знаю, что и думать.

Затем говорит:

– Красиво. С солнцем за спиной.

– Спасибо.

Я давно не держала в руках фотоаппарата, но снимок вышел замечательным. Волосы Деклана на солнце сияют золотом, профиль открыт и четко виден. Лицо же Рэва практически скрыто темно-синим капюшоном, ставшим черным в свете солнечных лучей. Такое ощущение, что на школьном дворе каким-то чудом оказались светлый и темный ангелы. Темный ангел. Я опускаю камеру и вглядываюсь в Рэва.

– Почему ты никогда не снимаешь с головы капюшон? – спрашивает Роуэн.

Рэв переводит взгляд на нее, но выражение его лица не меняется. Не понять, раздражен он вопросом или нет.

– Мне так комфортнее.

– Сейчас выше двадцати пяти градусов.

Он пожимает плечами. Одним плечом задевает меня, и я понимаю, что под толстовкой скрыты стальные мышцы. Деклан, наклонившись, смотрит на перевернутую картинку.

– Удали.

– Нет, – прижимаю я камеру к груди.

– Почему? – спрашивает Роуэн.

– Потому что я так сказал.

Деклан шагает ко мне и протягивает руку. Я отступаю. Это с Роуэн я мешкала, не зная, давать ей фотоаппарат или нет, а Деклану Мерфи и пальцем не позволю к нему прикоснуться.

– Удали, – рявкает он.

Ко мне придвигается Роуэн.

– Она делает снимки для выпускного альбома. И не удалит их.

Подруга повысила голос: надеется, что кто-нибудь из учителей услышит нас и придет на выручку.

– На этой фотографии я, – злится Деклан. – И если я говорю ей удалить ее, то она должна ее удалить.

– Что здесь происходит?

Это не учитель. Это Брэндон Чо, мой давний соперник по фотографии. Я почти не встречала его в этом году, бросив курс AP-фотографии, а сейчас вижу, что за летние каникулы он внешне здорово изменился, причем в лучшую сторону. Вымахал сантиметров на десять и стал шире в плечах. Раньше он был стройным, но слишком худым – идеальный стиляга-фотограф. Однако гормоны, по-видимому, взяли свое. Острая линия скул и подбородка смягчилась. Волосы подстрижены и торчат ежиком.

На шее висит его верная камера, к ремню которой приколоты значки с ироничными надписями. Больше всего мне нравился значок со сперматозоидом и подписью: «Мое первое фото». К сожалению, учитель заставил Брэндона его снять.

– Он вас достает? – спрашивает меня Брэндон.

– Не твое дело, придурок, – отвечает Деклан.

Брэндон, не тушуясь, встает рядом со мной.

– Может, кого другого позадираешь?

– Она сама виновата, что сделала этот гребаный снимок.

– Дек, – медленно произносит Рэв, – все нормально. Забудь.

– Ничего не нормально.

– Если не угомонишься, – говорит Брэндон, – то я позову учителя. Тогда точно все будет нормально.

– Ого! Да ты у нас крут. – Деклан вскидывает средний палец.

Брэндон хмурится.

– Тебе, случаем, не нужно идти на слушание в суде или обязательные работы?

Деклан надвигается на него, но Рэв хватает друга за рукав и дергает назад.

– Хватит. Идем.

– Рэв, клянусь богом…

– Лучше бы ты этого не делал. – Рэв продолжает оттаскивать его от нас. – Проблема в том, что тебе действительно нужно на работу. Идем же.

Деклан позволяет ему себя оттащить, но оглядывается на меня через плечо.

– Удали снимок. Слышала меня? Удали.

Я провожаю его взглядом. Не удалю. Не понимаю, чего он так разошелся?

– Ты в порядке? – поворачивается ко мне Брэндон.

У меня пересохло во рту и сердце норовит выпрыгнуть из груди. Куда теперь девать весь этот адреналин?

– Да. В порядке.

Его нужно поблагодарить? Брэндон испытующе разглядывает меня.

– Думал, ты больше не фотографируешь, – замечает он, остановив взгляд на моей камере.

– Мистер Жерарди попросил меня об услуге, – пожимаю я плечами.

– И ты согласилась?

– Он меня подкупил, – поднимаю я фотоаппарат.

Глаза Брэндона загораются.

– Счастливица.

Он всегда меня раздражал, но только потому, что в фотосъемке был ничуть не хуже меня, а может, даже и лучше. Его дедушка получил Пулитцеровскую премию за фотографии, сделанные во время войны во Вьетнаме. Благодаря семейным связям Брэндон прошлым летом прошел элитный курс стажировки в «Вашингтон пост» ^[11]. Я просила маму замолвить за меня словечко, но она отказалась. Мол, такая стажировка будет значить для меня гораздо больше, если я добьюсь ее своими силами.