Книга Тебе, с любовью..., страница 26 – Бриджит Кеммерер

Подавившись, чуть не выкашливаю весь пунш на Деклана Мерфи. Пульс начинает зашкаливать. Я еще не успокоилась после его наезда на меня из-за фотографии и делаю над собой огромное усилие, чтобы не вспылить или не сбежать.

Мне бы хотелось сказать, что он не удосужился привести себя в порядок, но это не так. Он явно не пожалел времени на душ и бритье. От него пахнет свежестью и чистотой, а такого гладкого лица, как у него, я у парней, наверное, никогда в жизни не видела. Волосы его чуток длинноваты для стильной прически, но он их уложил. На танцы пускают только в классической одежде, но я никак не ожидала, что он может прийти в таком виде. На нем белая рубашка, брюки цвета хаки и галстук в сине-зеленую полоску. Рукава он уже закатал, верхнюю пуговицу расстегнул. Он похож на неугомонного мальчишку, плевавшего на фотосессию, для которой его так старательно наряжала мама.

Я с трудом утихомириваю разошедшийся пульс.

– Шпионишь за мной? – язвлю я.

– Ага. У столика с едой, – отвечает Деклан тихим и полным издевки голосом. Затем невозмутимо проходит мимо меня.

– Хочешь в пунш спиртного подлить?

Он застывает, точно готовый цапнуть пес. Не рычит, но оскаливается.

Я не должна была ничего говорить. Особенно такого. Я уже сожалею об этом. Деклан настолько выводит меня из равновесия, что я пытаюсь уязвить его прежде, чем он успеет осыпать меня насмешками сам.

Он поворачивается и смотрит на меня. В его глазах лед, но голос бесстрастен:

– И что, если так? Собираешься меня остановить?

– Нет, – заговаривает стоящая рядом Роуэн. – Мы позовем учителя.

– Валяйте.

Деклан бросает на стол два доллара и уходит с двумя бутылками воды. Роуэн придвигается ко мне, и мы провожаем его взглядами.

– В чем его проблема? – озадаченно спрашивает она. – Почему он всегда ведет себя как придурок?

Я делаю глоток пунша. Он оказывается слишком сладким. А может, это я полна горечи.

– Я тоже не была милашкой, Ро.

– Это после вчерашнего-то? Думаешь, он заслуживает другого?

Я все еще смотрю в спину уходящему Деклану. Он останавливается в затененном углу. Отдает кому-то бутылку воды, и я не сразу понимаю кому.

У меня брови лезут на лоб.

– Его друг сегодня без капюшона.

– Ничего себе, – удивляется Роуэн, – Рэв Флетчер может нормально выглядеть. – Она задумывается, а затем говорит: – Даже лучше, чем нормально. Да он, оказывается, симпатичный парень. Зачем же он одевается как Унабомбер? ^[12]

– Кто одевается как Унабомбер? – спрашивает кто-то позади нее.

Я разворачиваюсь. За Роуэн с фотоаппаратом в руках стоит Брэндон. На нем брюки и жилет темно-серого цвета, флуоресцентные синие кеды, черная рубашка с пуговицей на воротнике и красный галстук-бабочка. На ком-либо другом такой прикид выглядел бы нелепо, но на Брэндоне он смотрится хорошо. Даже прикольно.

Брэндон окидывает нас оценивающим взглядом, и в его глазах читается одобрение.

– Вы замечательно выглядите.

Я краснею. Ничего не могу с собой поделать. И почти стыжусь этого. У меня совершенно обычное платье – черное, без бретелек, чуть выше колен. Однако Брэндон настолько ярок, что я рада своему выбору однотонного наряда.

– Ты тоже, – отвечаю я.

– Это у тебя что? Карманные часы? – изумляется Роуэн.

– Ну да. – Брэндон поднимает к лицу фотоаппарат. – Встаньте поближе друг к другу.

– Ни за что. – Я пытаюсь выйти из кадра, но Роуэн хватает меня за руку и притягивает к себе.

– Мы должны увековечить этот момент, – заявляет она.

– Увековечить что? Столы с едой?

– Выпускной год, – отвечает за нее Брэндон. – Это твои последние школьные танцы. Неужели ты не хочешь оставить себе на память фото с лучшей подругой?

– Я этого хочу, – говорит Роуэн.

Для меня этого достаточно. Ради нее – пожалуйста. Я выдавливаю улыбку.

Брэндон делает несколько шагов назад.

– Не делай такое лицо, будто тебя убивают, Джульетта.

Я показала бы ему средний палец, если бы не слышала в его голосе легкого поддразнивания. Здесь все веселятся. Мне бы тоже следовало. Может, получится хотя бы сделать вид, что мне весело? Я прижимаюсь к подруге, обняв ее рукой за талию. Она прислоняется своей головой к моей.

– Я горжусь тобой, – шепчет Роуэн. – Знаю, тебе не хочется быть здесь.

Меня волной накрывают эмоции, и глаза тут же наполняются слезами.

– Ты что? – опускает камеру Брэндон.

Одна из них уже соскальзывает с ресниц. Я хватаю салфетку, чтобы остальные не успели испортить макияж.

– Я в порядке. Просто глупая.

– Ты не глупая, – возражает Роуэн. Берет со стола еще одну салфетку и нежно вытирает мои слезы. – Ты замечательная, храбрая и…

Я отталкиваю ее ладонь и, обхватив ее шею руками, обнимаю.

– Перестань. – Мой голос дрожит. – Перестань, Ро. Я не замечательная и не храбрая. Прости меня за то, что я такая плохая подруга.

– Ты никогда не была плохой подругой, – отвечает она. – Никогда!

Вспышка камеры, и я отстраняюсь от Роуэн, шмыгая носом.

– Классно, – ворчу я. – Именно это мгновение я и хотела увековечить. Как по моим щекам течет тушь.

Брэндон выводит изображение на камеру и показывает мне.

– А как насчет мгновения, когда подруги поддерживают друг друга?

Мы с Роуэн смотрим на получившийся снимок. Брэндон заснял нас с закрытыми глазами, обнимающимися, с еле заметными, дрожащими на ресницах слезинками. Дисплей маленький, но из него так и льются эмоции. Прекрасная фотография.

– Ты невероятно талантлив, – серьезно говорю я Брэндону. Он и в прошлом году делал чудесные снимки, но в этом превзошел самого себя. – Даже жаль такое фото тратить на альбом выпускников.

– Спасибо. – Он хмыкает. – Ты права. Половина парней из нашего класса выше вашей соприкасающейся груди и взгляда не поднимут.

– А ты? У тебя взгляд выше поднимается?

– Возможно, – криво улыбается он.

Он флиртует. Хотелось бы мне ответить на его заигрывания. Я улыбаюсь, но моя улыбка, наверное, похожа на ту, над которой он пошутил минуту назад. Внутри меня такая пустота.

Если я продолжу притворяться, то, возможно, сама поверю в то, чего нет. Но тогда, боюсь, позабуду о том, что на самом деле есть.