Онлайн книга «Надежда смертника»
|
Больше всего я надеюсь на сабов. Их туннели тянутся под землей в разные стороны. Сабов уважают все племена. Никому в голову не придет забраться под землю, даже если вход окажется без охраны. С чужака для острастки остальных сдерут кожу заживо. Как сказал Халбер, никому неохота связываться с сабами. Они могли бы стать во главе племен. Объединившись, нижние могли заставить правительство прислушаться к своим требованиям. Стук в дверь. Я никогда не открываю дверь после темноты. Обычно племена уважают нейтралов, но ночью какой-нибудь идиот может заявиться выяснить, что у торгаша за товары. У старика торгаша не получится возражать, лежа на полу с ножом в груди. Снова громкий стук в дверь. Все знают, что я дома, так что нет смысла молчать. Я подошел к двери: – Убирайтесь, магазин закрыт. – Это есть Пуук. – Не волнует, хоть ты король Англии Артур. Магазин закрыт. – Чанг, позвль мне войти. Я разозлился. – Тьфу! А где тебя днем носило? Совсем крыша съехала, не можешь усвоить, что Чанг ночью не открывает? Убирайся! Я снова направился к стулу. Из-за двери донесся подавленный голос: – Пожалста, мистр Чанг. Пуук будет делать все, что скажете. Молчание. – Пожалста. У меня мурашки пошли по коже. Что-то случилось. Я торопливо прошел в заднюю комнату, открыл тайник и взял кое-что, припрятанное много лет назад. Потом поспешил к входной двери. – Эй вы там, с мальчишкой Пууком, лучше не связывайтесь со старым Чангом! Он вам покажет! Я повернул один ключ, потом другой. Наконец все замки отперты. Я отодвинул засов, распахнул дверь и приготовился. Пуук стоял один. Схватил его за руку, втянул внутрь и захлопнул дверь. – Зачем бродишь по ночам? – Я как следует скрутил ухо. Только так хоть иногда можно заставить его слушаться. – Хошь остаться в магазине у Чанга, работай! Работай ночью, работай днем! – Да, мистер Чанг. – Он не вырывался, как обычно. Встревожившись, я отпустил его. – Ну что там у тебя? Он повернулся боком. У меня перехватило дыхание. – О Господи, помилуй и спаси его! Я подвел его к столу, схватил тряпку, которой стираю со стола, и промокнул кровь, выступившую под мышкой. – Как же так? Сядь. Нужно снять рубашку. Он увидел, что я положил на стол, и его глаза расширились: – У Чанга лазер? Откуда? Не следовало бы мальчишке его показывать. Потом неприятностей не оберешься. – Садись. Нужно перевязать, пока не вырубился. Он послушно сел. Это меня еще больше обеспокоило. Значит, ему действительно плохо. Я попытался расстегнуть рубаху, но руки не слушались старика. Пришлось от этого отказаться. Я похлопал его по карманам, вытащил нож и разрезал рубаху. – Не переживай, мальчик Пуук. Найдем тебе что-нибудь. У него был разодран весь бок. – Все будет в порядке. Чанг перевяжет. Я налил на тряпку горячей воды, промокнул. Парнишка зашипел от боли, потом затих. Кровь продолжала течь. Я взял его за плечи и легонько сжал: – Пуук, я схожу за лекарством. Сиди на месте, лады? Он кивнул, чуть шевельнулся и сморщился от боли. Я побежал в заднюю комнату, схватил перму, чтоб освещать дорогу, и быстро поднялся по лестнице. Нижние обычно лекарствами не пользуются, так что нет смысла держать их для торговли. Племена не могут себе позволить такую роскошь, да и считают: какой век отмерен, столько и проживешь. Прежде в городских больницах лечили и нижних, и верхних – всех. Прежде. Пока добрался до третьего этажа, прихватило сердце. Пууку я никак не смогу помочь, если умру здесь, наверху. Нет, не дам истечь ему кровью. Аптечка. Где-то у меня были две штуки, вот только где? Думай, Педро. Рано впадать в старческий маразм. В другом углу. Я трусил по темному помещению то туда, то сюда и наконец дрожащими руками вытащил аптечку из коробки. У лестницы остановился, чуть перевел дыхание. Только бы не свалиться на ступеньках. Я спускался с большой осторожностью. Пуук сидел на стуле и глядел на свет Божий мокрыми глазами. Я трудился над ним и ворчал, чтоб все выглядело как обычно. – Ну и глупый же ты, мальчик-мид, что дал себя так изрезать. Давно пора усвоить: ночью нужно сидеть в укрытии, а не шляться где попало. Я промывал рану осторожно, как мог. – Нечего где-то носиться по ночам, не то можно напороться на нож. Нужно оставаться в укрытии. – Я там и был. – Значит, порезали тебя в укрытии? Он кивнул: – Карло. – Ясно. Мальчишка не сумел остановиться, вообразил, будто он взрослый мид. Кожа разрезана, но до ребер, не дальше. Может, все обойдется. Будь как будет. – Надо же, Пуук все это время не открыл рта. – Да, мистр Чанг. Смирным стал. Занимаясь мальчиком, я с ненавистью думал об этой долбаной системе. Из этого нижнего вышел бы симпатичный мальчишка-верхний. Ладно сложенный, приятное лицо, если не считать шрама над глазом. Была бы жизнь другой, мог бы ходить в шикарную школу для верхних, жил в башне. Или, родись он за пределами города, мог бы вырасти и честно работать на верхних. Но из него не выйдет ничего хорошего; может, умрет, прежде чем начнет бриться. Я еще раз промыл ему бок, на этот раз дезинфицирующим раствором. Парнишка застонал. – Тихо, Пуук, еще малёхо. – Холодно. – Может, это от шока. Откуда мне знать, я не врач. Может, и не стоило так чистить рану снаружи: наверняка в ней уже полно микробов. Парнишка был грязным, как всегда. Нечего и ожидать, когда живешь на улице. Нижние ничего не могут с этим поделать, даже вони больше не замечают. В клинике у верхних ему бы наложили повязку из специального материала, и рана быстро бы затянулась. Такой у меня не было. Можно, конечно, зашить рану, как в старину, но я решил, что пластырь выдержит, да и боли он может не вынести, если начать зашивать. Я вытащил из аптечки таблетку антибиотика: – Глотай. – Что такое? – он сморщился и с подозрением посмотрел на таблетку. Хотел я отвесить ему подзатыльник, но сдержался. Не сегодня. – Болеть меньше будет. Он послушно проглотил. Я налил чая, положил туда побольше сахару. Неважно, сколько это стоит. Заставил выпить. Надеюсь, это поможет снять шок. |