Книга Надежда смертника, страница 24 – Дэвид Файнток

– Милый, это ненадолго. Через три недели он вернется домой.

– Я знаю, ма.

Она прищурилась:

– Если ты хочешь воспользоваться отъездом отца как предлогом, чтобы отлынивать от домашних заданий, то не надейся.

– Нет, мэм.

У того, кто служил лейтенантом, командирские замашки остаются на всю жизнь.

– Вчера я попросил, чтобы мне дали дополнительные задачки. Думаю сегодня к вечеру их решить.

– Очень хорошо. Хочешь, обнимемся? Я кивнул. Никогда не отказываюсь.

По мере того как проходили дни, я все больше беспокоился. Будь я взрослым, мог бы поехать куда хочу, но до этого еще далеко, поэтому в передвижениях я полностью зависел от мамы. В первую неделю она дважды свозила меня на выставку Родена.

Играть на улице было слишком сыро, а Джаред не отвечал на вызовы и в дом к нам не приходил. Мама велела мне не ходить к нему. Неважно почему, молодой человек, просто делай что тебе велено.

Назло своим учителям я попросил дополнительные задания, сделал через час после того, как принес домой, и послал е-мэйлом с указанием даты и времени.

Мистер Скиар сказал, что моя неудовлетворенность проистекает от скуки. Я довольно резко возразил, что провожу с ним три часа в неделю не для того, чтобы услышать то, что и сам знаю. Потом я извинился: он действительно старается мне помочь, и иногда это ему удается.

Временами меня охватывает беспокойство. Отец называет это «набирать обороты». Не знаю почему, но в это время мысли проносятся у меня в голове со скоростью миллион миль в час. Мне делается страшно, потому что это происходит помимо моей воли. Иногда в голову приходят полезные мысли, но обычно я просто сижу, кусаю ногти и дергаю за рубашку. Если это замечает отец, он обнимает меня и не отпускает, пока я не успокоюсь. Только после этого я начинаю переживать, что к тяжелому грузу его проблем добавляю свои. От этого мне становится еще хуже.

В одном мистер Скиар ошибся: мне не нужны друзья-ровесники. Для меня важно уживаться со взрослыми. Что толку понимать социальное поведение «нормальных» ребят двенадцати лет? Слава богу, я не отношусь к «нормальным» и двенадцатилетним останусь недолго.

Правда, мне не очень-то хотелось вступать в подростковый возраст, имея перед глазами пример Джареда.

На четвертый день после отъезда отца я отправился к бунгало, решив, что мамин запрет, вероятнее всего, кончился. Дверь была открыта, и я прошел к Джареду в комнату.

Он лежал на кровати.

– Привет. – Я придвинул стул к его компу.

– Сгинь.

Я оглянулся на него:

– Ты это серьезно?

– Ты не должен был сюда приходить.

– Я проявил невежливость? Ты хочешь, чтобы я сначала постучал?

– Нет! – Он перевернулся и сердито посмотрел на меня.

Я направился к двери:

– Дай мне знать, когда придешь в себя.

– Да не могу я, идиот! – Он застучал кулаком по подушке. – Он мне не даст!

Если верить тому, что я читал, у многих подростков возникают проблемы со связным изложением мыслей.

– Ты непонятно выражаешься.

Он вскочил с кровати и начал выталкивать меня из комнаты:

– Ты, сопляк! Убирайся, пока я не… убирайся!

Джаред вытолкал меня в холл и захлопнул дверь. Опять он не в духе. Я пожал плечами и направился к себе, но не успел пройти и полпути, как его окно распахнулось.

– Ф.Т., подожди!

Я вздохнул и обернулся:

– Что?

Он поманил меня:

– Вернись.

Окно захлопнулось.

Я снова вошел в его комнату:

– Ну так что?

– Нечего так смотреть на меня, я тут ни при чем. Он снова уселся на кровать и обхватил голову руками.

– Это несправедливо. Папа просто сошел с ума. Я ждал.

– Он только и делает, что вопит.

– Что случилось?

– Он застукал – обнаружил меня там, где меня не должно было быть. Орал так, будто свихнулся. Я ушел к себе в комнату и ждал всю ночь, что он придет нормально поговорить. Утром он вел себя так, словно все забыл. Я пошел в школу как всегда.

– Ты его рассердил.

– Не нуждаюсь в твоих поучениях, хилятик.

– Возьми свои слова обратно, – очень тихо сказал я.

– Да иди ты…

– Возьми свои слова обратно. Я не шучу. Я встал и выпрямился, стараясь не дрожать. Он был гораздо больше меня.

Джаред отвел глаза в сторону:

– Ладно, ладно, остынь. И добавил:

– Извини.

Я снова сел, радуясь, что не придется ссориться.

– Продолжай.

– Два дня отец ничего не говорил, а пару дней назад просто взбесился. Ворвался ко мне в комнату, заявил, что с него довольно. Я решил: опять побалабонит и успокоится. Он просто ручной кролик у твоего папаши.

Мне захотелось уйти, но я заставил себя сидеть на месте.

У Джареда потемнело лицо.

– Я сказал, чтобы он оставил меня в покое, а он засмеялся. Сообщил, что забирает меня из школы, потому что это ничего мне не дает, с обучением моим покончено, и запретил мне выходить из комнаты, кроме как в ванную да поесть. До тех пор, пока не исправлюсь, что бы это ни означало. Я не могу звонить тебе или пускать к себе. Он даже лишил меня выхода в сеть! Смотри!

Джаред включил комп и нажал на кнопку выхода в сеть. Экран остался пустым.

– А что за чепуху он нес! Рассказать – не поверишь! Растраченный впустую талант, данный Богом, почему я не могу пользоваться умением обращаться с компом конструктивно, тяф, тяф, тяф.

Джаред скорчил физиономию и снова шлепнулся на кровать.

– А ведь это бессмысленно, потому что он не может меня заставить, Я могу пойти куда захочу.

– Тогда почему сидишь в комнате и никуда не идешь?

– Не беспокойся, пойду.

– Но пока не ходил.

– Господи, да с тех пор прошла всего пара ночей!

Употреблять имя Господа всуе… Я молча выслушал это богохульство. Не знаю, во что я еще верю, но совершенно убежден, что Господу Богу такое не понравится.

– Ф.Т.?

Я смотрел на пустой экран.

– Филип!

– Что?

– Я боюсь, – произнес он неровным голосом.

Я подошел к кровати:

– Чего?

– Сам не знаю. Отца. Он так странно себя ведет. Не должен он был так на стенку лезть. Школа – чушь собачья, но все-таки это хоть какое-то занятие. Я хочу туда вернуться.