Онлайн книга «Надежда победителя»
|
После ужина по ее предложению мы пошли прогуляться вместе. Из книг я имел некоторое представление о женщинах, торгующих телом, и не сомневался, что встретил одну из них, поэтому с напряжением ждал, когда же она предложит свои услуги за деньги. Конечно, я собирался с негодованием отказаться. Но, к моему удивлению, денег она не требовала и вела себя очень мило. Очень скоро эта прелестница взяла меня за руку и ласково прошептала в ухо о своем желании. Я смотрел на нее, не веря своим глазам. Неужели я так ей понравился? А может быть, она влюбилась в меня? Почему бы и нет? Я повел ее в гостиницу, лихо заплатил за номер большую часть оставшихся у меня денег. – Никки, наконец-то мы с тобою наедине! – возбужденно воскликнула Линетта. – Какое блаженство! Она мягко подтолкнула меня в кресло, устроилась у меня на коленях, начались поцелуи, ласки. Я смущался своей неопытности, но она нежно направляла мои руки в свои интимные места, и вскоре я почувствовал себя увереннее. Возбуждение нарастало. По ее команде я разделся, делая вид, будто это мне не впервой, с вожделением поглядывая на обольстительно раздевающуюся Линетту. Ее соски прижались к моей безволосой груди. Вскоре мы лежали в постели. Мои фантазии разгорались, но робкие попытки овладеть Линеттой почему-то не удавались. Она крутилась и извивалась, но как-то невпопад, не так, как мне хотелось; прижималась, но тоже как-то не так, вызывая досаду. Возбуждение медленно пропадало, я начал спешить, но она не давалась; вернее, вроде бы давалась, но неудобно. Я ничего не понимал. Что происходит? Как это должно происходить? Может быть, все дело во мне? Может быть, я никчемный мужчина? Да, наверно. Как стыдно! Отчаявшись, я неподвижно лежал, проклиная свою неопытность. Желания не было, остался лишь стыд. Линетта снова начала меня возбуждать. У меня появился проблеск надежды. Может, еще получится? Я напрягал фантазию, пытаясь воспламенить увядшую страсть, но пальцы Линетты действовали у меня между ног так грубо, так неприятно, что желание не разгоралось, а вскоре исчезло совсем. – Разве ты мужчина? – едко стыдила меня Линетта, жестко работая пальцами. – Почему ты не возбуждаешься? – Не знаю… Не надо! Хватит! – Я резко убрал ее руку, причинявшую одну только боль. – Знала бы, что ты такой хлюпик, не стала бы связываться! Сколько тебе лет, щенок? Тринадцать? Хлюпик! Не мужчина! Я отвернулся. Какой кошмар! Первая в жизни женщина… Не смог… Позор! – Все хорошо, дорогой, – перешла на ласковый тон Линетта, ласково поглаживая мое вздрагивающее от всхлипов тело. – Все хорошо, не плачь. Получится, вот увидишь. Я благодарно повернулся к ее объятьям. Несколько минут она была очень нежна, я воспрял духом, но тут она поцеловала меня слишком сильно, больно куснула губу. Я вскрикнул, желание снова пропало. Набравшись терпения, я начал ласкать ее грудь, но Линетта почему-то замерла, как бревно. Я пробовал и так и сяк, а она была холодна, как труп. О возбуждении не могло быть и речи. Наконец я понял, что все бесполезно. Может быть, у нас с ней несовместимость? Пора уходить. Я встал. – Смыться решил? – сварливо спросила она. – Почему смыться? Просто уйти. – Ты говорил, твой папаша живет в Уэльсе? – Она села, пронзила меня злобным взглядом. – Как ты думаешь, что он скажет, если узнает, как ты со мной поступил? Хорошего не скажет, это уж точно. Я спешно одевался. – Он скажет, что ты не мужчина! Не можешь справиться с отдавшейся тебе женщиной! – беззастенчиво верещала она. – Что тебе от меня надо? – Ничего! Ничего ты не можешь дать женщине. Попробуй с мужчиной, а! Такого оскорбления вынести я не мог, в ярости я замахнулся на нее ладонью, но Линетта вовремя отшатнулась. Пощечины не получилось, а жаль. – Беги домой, мальчик, займись онанизмом, это тебе в самый раз! – презрительно голосила она. Я быстренько напялил китель, галстук, выбежал в коридор, а вслед мне неслись ее визги: – Урод! Гермафродит! Может, у тебя в жопе влагалище? Гомик! Педераст! Ничтожество! Боже мой! Неужели она права?! Я стремглав выскочил на улицу, как из пристанища сатаны. До офицерского общежития я добрался через несколько часов после хаотичных блужданий, пряча от прохожих глаза – не дай Бог догадаются, какое я ничтожество. Наконец, я уединился в своей комнатушке, стянул с себя пропитанную потом одежду и упал без сил на кровать, но тут же вскочил, полез в душ, ожесточенно смывал с себя грязь чудовищной женщины. Почему она так обошлась со мной? За что мне такое наказание? Долгие минуты под целительными струями теплой воды немного облегчили душевную боль, ослабили нервное напряжение. Я вытерся насухо, обмотался полотенцем вместо трусов, лег на кровать. Как жить? Жениться мне, конечно, нельзя, до конца дней своих останусь холостяком. Отдам все силы службе. Завтра вольюсь в экипаж «Хельсинки», корабельная жизнь с ее многочисленными заботами и обязанностями поможет забыть о женщинах. Спать не хотелось, я решил молиться до утра. Может быть, Господь услышит меня, умиротворит истерзанную душу? Кто-то постучался в дверь, но я не открывал. Началась новая жизнь, отныне я буду нелюдим, чтоб никто не догадался о моем пороке. Стук в дверь усиливался. – Никки! Открой! Это я. Черт бы тебя побрал, Арлина! Как не вовремя ты пришла! Я зарылся в подушку. Побарабанив в дверь, Арлина ушла. Я остался наедине с тяжкими воспоминаниями о Линетте. Как приговор, в ушах звенели ее слова: «Онанист! Гомик. Попробуй с мужчинами!» Я достал из сумки Библию, листал знакомые страницы. Прости, отец. Я никчемный, презренный, глупый. Сын мой! Храни заповедь отца твоего… ибо заповедь – светильник… чтобы остерегать тебя от негодной женщины, от льстивого языка чужой… Пожалуйста, Господи. Каюсь. Сделай так, чтоб я забыл весь этот ужас. Потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба. Я закрыл Библию. До куска хлеба. Ради похоти я отдал почти все деньги. Снова стук в дверь. – Никки! Я тяжко вздохнул. Арлина стучалась несколько минут, пока я не ответил: – Не сейчас, Арлина. – Я на минутку! Тихо ругаясь, я открыл дверь. – Что надо? – Забавная униформа. – Источая запах вина, Арлина с ухмылкой смотрела на полотенце, обмотанное вокруг моих чресел. Глаза ее возбужденно блестели. – Болит голова? – Ради Бога, Арлина! Быстрей говори, зачем пришла, и уходи! – Придурок! Я пришла попрощаться. Что вылупился? Ну, прибалдела от вина. Скидывай полотенце! – Глупая сука! Она влепила мне звонкую пощечину. |