Книга Первый великоросс, страница 36. Автор книги Александр Кутыков

— Хорсушка, не пора ли нам проведать соседей? И Щеку сообщить о постанове нашей?

— А чего его трогать? У него жена молодая.

— Дельце у меня, кроме того.

— Я не поеду. Возьми Чубка, Синюшку…

— Во как, рыжий, уже замудрил. Жинка научает?

— Пошел ты к лешему.

— О-о-о-о, гляди, далеко не отходи от меня — ведь я власть держу! — Он высоким взмахом руки показал белчуг.

— Плевал я! И так небедно живем, а боле тут не набрать — все собрано и без колечка, — не нравилось Хорсушке бахвальсиво.

— Будь со мной, пантуй, не то подошлю мужичков к твоей зазнобе, чтоб тебя освободили для дела, ха!

— Повякай — язык отрежу!

— Ой-ой-ой!..

…Длеся все утро занималась тем, что прособирала белье, порты, рубы, замочила в воде, разогретой на дворовой тепленке. Щек ей помогал — выносил на колья зимние одежки, перины. Ребята спросились купаться. Светояр, взяв ножи, лук со стелами, пошел на ту сторону охотиться.

К дому подъехали Остен, Чубок, Синюшка, отворили незапертые ворота, и Остен собственными ногами впервой за долгие годы ступил на Ходунин двор.

— Чего ты явился? — встретила Гульна, как раз глядя злодею под ноги.

— Отстань, тетка, я не к тебе, а хошь — и к тебе! — И прошел, щерясь, со своими кметями к Щеку в дом.

— Ну как, обжились?

Щек молчал, а Длеся ответила, выходя из-за спины мужа:

— Пока нет многого, но потихоньку обживемся.

— Хорошая у тебя жена, а вот ты вспомни, как старшого привечают: целуй в плечо, кметек.

— Ты что, родной мне, или слишком большой?

— Посадник я княжий — тебе мало? По правде, все я блюсти должен, на том и стоять буду: младший уважит старшего, богатый поделится с миром, каждый пусть имеет токмо свое. Коника мне верни, иль запряг уже?

— На кой ляд? Нам чужого не надь.

— Не кипятись, ведь я тебя люблю, а ты ежишься. Коня возьми себе, а этому выреху отдай. Где он?

— В лесу.

— Во-от… — Остен смолк и отвернулся от всех. — Коника забери. Тебе семью устроить надо. Правильно, голуба?

— Устроимся, отче, не спеша. Кланяемся за коня.

— Вот это жена — думает. Будешь ерепениться — могу и забрать что-то.

Замолчали. С подворья к реке ушли все, кто не желал объявившегося общества. Длеся вышла в опустелый двор, взялась за шубки, но увидев выходящих мужчин, отправилась на берег к Стреше с Гульной.

Щек стоял возле сходней один. Остен расхаживался по двору. С ним — сопровождавшие его парни: ходили, рыскали… Синюшка пнул ногой козлы, осмотрелся, пнул еще что-то. Чубок наткнулся за корчийницей на Сыза и вздрогнул от неожиданности:

— Ты чего очи лупишь?

— Пш-шел к псу под хвост! — прошамкал дед. Чубок сразу же и ушел от неприятной встречи, натужно сглатывая слюну… Ходили, ждали, что скажет Остен.

— Сбирайся, кметек, дела не ждут! Надо много мест объехать. За тобой с умыслом и приехали. Ты округу за рекой знаешь — вот и поплыли ноне.

Светояр видел, скрытый деревами, как шесть комонных поднялись из реки на берег и вдоль опушки направились по левой стороне Десны. Последним проследовал Щек, внимательно вглядываясь в заросли. Светояр стоял, опершись на дубовый лук. Черно-белые патлы Остена тоже были недалеко. «За лук я еще успею взяться… Наперво поглядим на досмотрщика!..»

Охотник спустился к реке, взял в потае лодку и, думая о брате в компании Остена, повез пару подстреленных зайцев к обеду.

…Всадники направились к небольшому хуторку, указанному Щеком.

— Далече, што ль, еще? — обернулся Синюшка к замыкавшему Щеку.

— Скачи вон туда!

Въехав на пригорок, в балке усмотрели деревушку из четырех дворов. Из порослей ивняка на бережку ручья едва выглядывали соломенные крыши низеньких строений.

— Кто там есть-то? — снова вопросил Синюшка.

— Вроде, наши, северские… — предположил проводник.

— А ты их видал? Сколь их есть там? — уточнил Остен.

— Токмо издали. Тут поля ихние. Как-то наблюдал однова раза до десятка мужиков.

— Ну, нам без разницы — что на поле орачи, что охотники… Все, поди, с копейками да луками?

— В лесу как иначе? — удивился Синюшка.

— Ну-тка не робей, соколы!

Остен почал спускаться к деревне. За ним — двое. Чубок остался наверху.

Залаяли и побежали к коням несколько выжловок.

Подъехали к первой избе, копьями отгоняя псов, норовивших куснуть коней за хвосты и ноги. Копьем же, отклонившись в седле, Синюшка толкнул и дверь.

— Кто вы? — спросила женщина изнутри.

— Мужики в доме есть?

— В поле все, в лесу.

— А в тех хатах? — не отставал Остен.

— Да, поди, тоже никого.

— Позови кого-то с поля, и побыстрей.

— Не могу, на сносях я.

— Иди покличь, дура! — заорал Синюшка.

Баба вышла из хаты и поковыляла наверх. Пока она ходила, проверили все дома. Старик, три старухи, совсем малые дети.

— Мамок нету даже! — удивлялся Синюшка.

— За сморчками могли пойти — самая пора! — определил ситуацию Щек. С горки прискакал Чубок.

— Там бабы с ребятами идут из леса.

— Много? — занервничал Остен.

— Дополна! Хватает народу тут…

Беременная возвратилась:

— Покликала. Еземец щас придет.

— Старшой?

— Голова он у нас.

— А где твой мужик? — спросил Щек. — Покажешь?

Баба не ответила. Не поняв, что Щек спрашивает о происхождении племени, Синюшка засмеялся:

— Думаешь, она знает, который ее? На всю тутошнюю землю токмо у вас с Хорсушкой по единой бабехе означилось.

— А у тебя, голова еловая, хоть одна есть?

— Пошли вечером к нам, бабу свою не бери — и поглазеешь наперед, чем спрашивать! — радостно предложил молодой парень.

Остен был впервые сегодня доволен подельниками:

— Ну что, проснулись, сычи? Добро, щас разговор надо вести, а вы как валявы!..

Подошел Еземец. Бабы, ребята, что из леса тянулись, попрятались в ивняке и наблюдали — опасались подходить. Остен зычно гаркнул:

— Эй, людины, подгребай сюда! Дело княжье у меня до вас!

— Какое дело? Сказывай! — подал голос Еземец — остеновых лет сердитый мужик.

— Княжий человек я, видишь белчуг с очертами? — Остен выкинул сжатую куку на прямой руке. — Ну-ка, Чубок, фьють на гору и гляди!