Книга Шесть пробуждений, страница 45 – Мер Лафферти

– Значит, ты солгал, чтобы избавить меня от него? Тебе не кажется, что капитан должна об этом знать?

– Возможно. Кстати, можешь сама ей рассказать.

Мария попробовала согнуть запястье и поморщилась. Сильное растяжение, но, вероятно, без перелома. Лицо саднило в том месте, куда он ударил.

– Хорошо, сейчас позвоню.

– Я известил ее, правда, не тогда, когда сказал тебе. Она уже идет, – сказал РИН. – Ох, ты перестанешь мне верить.

– Какой ужас, – пробормотала она, отвела волосы с лица и сделала глубокий вдох.

Она не знала, что делать: удрать или следить за Хиро. Она ведь не из службы безопасности. Мария попятилась к двери, вытягивая шею, чтобы посмотреть на сад.

При свете сад поистине заставил ахнуть. До озера было рукой подать, и Мария слышала, как внизу работают очистительные механизмы. Вокруг пруда между цветами зеленели травы. Проходя мимо, Мария срывала образцы трав.

Наконец она увидела вдали слева от себя плодовый сад; Хиро пришлось немного подняться по стене, чтобы добраться до него.

Снова ожил РИН.

– Не волнуйся, кавалерия уже почти прибыла.

– Я не волнуюсь, – ответила она. – Просто уношу ноги.

– Да, но если бы я это признал, не смог бы пошутить насчет кавалерии, – сказал РИН.

– Ты шутишь? Вылитый человек, – сказала она, подходя к двери.

– Я восстановился на девяносто пять процентов. Не считая неработающих камер.

– Хорошо, – сказала Мария. Она подошла к двери. – Когда я выйду, запри дверь.

Запру его в самом большом отсеке корабля. Так безопаснее.

Джоанна и Вольфганг собирались утром рециклировать тела, но поднятая РИН тревога нарушила их планы.

– Должен сообщить, что Хиро напал в саду на Марию. Совсем недавно. Она ранена, он убегает, – сказал РИН приятным голосом, каким сообщают о погоде.

– Черт, – сказал Вольфганг; бросив тела в коридоре, они побежали к лестнице в сад. У лестницы их встретила капитан, зубы у нее были стиснуты, в глазах ярость.

Вольфганг не любил сад. Он располагался уровнем ниже жилых помещений, но выше самого нижнего яруса, так чтобы здесь можно было создавать необходимые подпочвенные условия для жизни – глубокое озеро, корни деревьев. Поэтому тяготение было меньше, чем на нижнем уровне, но все же больше того, к какому привык Вольфганг.

Тем не менее он первым стал спускаться по лестнице, двигаясь так быстро, как только осмеливался, хотя с каждым шагом становился все тяжелее.

У подножия лестницы они обнаружили Марию. Она стояла у желтой двери, тяжело дыша. Левая сторона ее лица распухла, на шее алели отметины. Правое запястье она прижимала к груди.

– Что случилось? – строго спросила Катрина.

Джоанна протянула руку.

– Покажи запястье.

Мария подчинилась, отдавая раненую руку Джоанне на обследование.

– Случился Хиро, – сказала она. И объяснила, что они с Хиро пошли в сад поговорить и что он обезумел и ни с того ни с сего напал на нее.

– Думаю, у него ядокари, – сказала она.

Вольфганг не слишком владел языками.

– Лапша? – спросил он.

– Нет, незаконно подсаженная личность, – объяснила Джоанна, скривившись. Она посмотрела на Марию. – Они встречаются очень редко. Никогда не видела, чтобы законную подсадку проделали так же хорошо, как с Хиро.

– Это возможно, – сказала Мария. – Много занималась исследованием этой темы. И он сам это подтвердил. Думаю, он по-прежнему Хиро, только все человеческое с него слетело.

– Наверно, он это проделал, чтобы получить алиби, – нахмурившись, сказал Вольфганг. И принялся подражать голосу Хиро: – Я этого не делал, это моя имплантированная личность. Думаю, мы нашли убийцу.

– Не обязательно, – негромко сказала Джоанна.

– Позаботьтесь о ней, – сказал Вольфганг, не обращая внимания на ее возражение. – Капитан.

Катрина угрюмо кивнула.

– Пошли.

* * *

Джоанна отвела дрожащую Марию в медицинский отсек и усадила на вторую больничную кровать. Осторожно взяла ее за подбородок, мягко повернула вправо, влево.

– У тебя будет впечатляющий фонарь, – сказала она. – Зрение в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила Мария. – Меня больше беспокоит запястье.

Джоанна установила, что есть растяжение, но нет перелома, достала бинт и начала осторожно перевязывать поврежденную руку.

– Когда все успокоится, введем наноботов, чтобы ты быстрее выздоровела.

– Почему вы не ввели наноботов ей? – спросила Мария, кивком показав на клон капитана.

– Повреждение мозга превышает возможности большинства наноботов; такие роботы есть лишь в специальных центрах на Земле, и они дорогие до ужаса. Мы считаем, что, как и куча других вещей, клонам они не понадобятся. – Закрепляя бинт, она посмотрела на Марию. – Как ты на самом деле?

– Не знаю. Напугана. Тревожусь о Хиро. Я думала, мы с ним подружились. Это не его вина.

Дрожащей левой рукой она поправила волосы.

– Но больше ты не должна оставаться с ним наедине, – сказала Джоанна, роясь в шкафу в поисках успокоительного. Нашла таблетку и разломила пополам.

– Боже, нет, – выпалила Мария и нервно рассмеялась. – Я не дура. – Она взяла протянутую Джоанной таблетку и положила на ладонь. – Это обязательно?

– Ты в раздрае. Это снимет боль и позволит тебе немного отдохнуть. Поспи здесь, я запру дверь.

Мария кивнула и проглотила таблетку не запивая. Потом порылась в карманах.

– О, и, пожалуйста, проведи анализ вот этого, хотя я абсолютно уверена, что нашла у нас в саду цикуту.

– С чего бы ей там расти? – спросила Джоанна, осторожно взяла растение и поднесла к свету.

– Чтобы ее мог скопировать пищевой принтер? – предположила Мария. – Ведь обычно их не программируют на производство растительного яда.

– Проверю, но скорее всего ты права, – сказала Джоанна.

– Могу сделать это за тебя, – вмешался РИН. – Поднеси ее к камере. К работающей камере, не к той, которую ты обвязала лентой, Джоанна.

– Кажется, у тебя прибавилось глаз, – сказала Джоанна, чувствуя, что покраснела.

– Да, прибавилось.

Она поднесла растение к камере на стене и стала медленно поворачивать, чтобы он увидел его со всех сторон.

– Определенно цикута, – сказал РИН.

– Думаю, научить принтер делать это было излишней предосторожностью, если цикута не примется в саду, – сказала Джоанна.

– Да какая разница. Давайте ее сожжем, – сказала Мария. Веки у нее потяжелели.