Книга Банановое убийство, страница 49 – Галина Куликова

— Знаю, знаю, — отмахнулся Сильвестр. — Я решил начать все сначала. Раньше я пытался идти по следу убийцы, хотел прижать его уликами. А теперь попробую зайти с другой стороны. Займусь личностью убитого.

— Про Фофанова мы мало знаем, — посетовала Майя. — Даже Тоня, по‑моему, не может ответить на некоторые вопросы. Она, кстати, что‑то не очень убивается…

— Да и ребенку ясно, что к их помолвке дядя руку приложил, — пожал плечами Сильвестр. — У Фофанова была своя тайна, помяни мое слово. Зачем человеку носить очки, которые его откровенно портят? Есть только одно объяснение — он хотел изменить внешность.

— Может, он был шпионом? И его прикончил агент иностранной разведки?

— Агенты тоже совершают промахи, — заметил Сильвестр и прислушался: — Тебе не кажется, что в подъезде слишком шумно? Слышишь? Что‑то происходит на лестнице, точно.

Они вышли в коридор, на секунду замерли, потом уставились друг на друга. Из‑за входной двери доносился топот, чьи‑то крики, плач и причитания. Все это сопровождалось бешеным лаем Джинервы, который раздавался то сверху, то снизу, из чего можно было заключить, что болонка носится по этажам.

— Вот еще нам не хватало, — пробормотала Майя испуганно. — Нужно узнать, что там случилось.

Она глубоко вздохнула, открыла замки и вышла, оставив дверь приоткрытой. Сильвестр ждал, покусывая нижнюю губу и прохаживаясь взад и вперед по коридору. Прошло не больше минуты, и Майя влетела обратно. Глаза ее возбужденно блестели, на лбу выступил пот.

— Чепукин через дверь сообщил мне, что произошло еще одно нападение на человека! — крикнула она. — Я не очень разобралась, кто на кого напал, потому что там страшная неразбериха. Уже и милиция приехала! Не закрывайте дверь, я сейчас вернусь, все вам расскажу.

Она побежала вниз по лестнице и сразу же наткнулась на Алевтину Витальевну, которая стояла возле мусоропровода, обмахиваясь газеткой. Выглядела она распаренной и несчастной.

— Джинерва сбежала, — с надрывом сообщила она Майе, указывая глазами вверх, откуда доносилось бешеное собачье тявканье.

— Хотите, я за ней схожу?

— Лучше не надо, — шепотом ответила Алевтина. — Там, на лестнице, лежит мужчина. Может быть, он мертвый. Я побоялась посмотреть. После того, как тут такое случилось…

Похолодев, Майя на цыпочках отправилась наверх, бросив через плечо:

— Нет, я все‑таки посмотрю.

На самом деле мужчина не лежал, а сидел на ступеньках, сжав голову руками. Это был молодой, но довольно упитанный человек в костюме и при галстуке. Он привлекал к себе внимание не только тем, что перегораживал проход. Еще он тихонько выл, как будто у него болел зуб. Наверное, Джинерве не нравился этот вой, и она заливалась лаем где‑то наверху.

— С вами что‑то случилось? — спросила Майя, опасливо приблизившись.

Мужчина неожиданно вскинул голову, показав озлобленную физиономию.

— Меня хотели убить! — крикнул он. — Я помощник депутата, пришел с информационными бюллетенями и получил в вашем подъезде не только удар по голове, но еще и словесные оскорбления. У вас тут все сумасшедшие, твердят про каких‑то маньяков с чулками.

— В какой квартире живет виновный, это я вам на раз скажу, — ободрила его Майя, махнув рукой. — А по поводу маньяков обращайтесь на девятый этаж. Там в маленькой комнате прячется сумасшедшая тетя Жабина.

Она замолчала, потому что снизу поднималась целая толпа народу — поднялся такой шум, что хотелось заткнуть уши.

— У вас есть тут хоть один вменяемый свидетель? — громко спрашивал сердитый голос.

Как выяснилось через пару секунд, голос принадлежал милиционеру. Он был в форме, то есть при исполнении служебных обязанностей. То, что в ходе выполнения этих обязанностей у него что‑то не заладилось, было ясно по его лицу — красному, надутому, с выпученными глазами. За милиционером поднималась пара тяжело дышащих старушек, дворничиха с железным совком и местный сантехник, зашедший в их подъезд по большому одолжению. Еще ниже обнаружилась Анжелика Янова и взволнованная пара молодоженов со второго этажа.

— А это кто еще такие? — грозно спросил милиционер, остановившись и уставившись куда‑то вверх.

Майя обернулась и увидела соседей из квартиры напротив, супругов Рудаковых. Они только что вернулись из Флориды и могли порадовать глаз сочным загаром. Впрочем, сейчас им вряд ли стоило говорить комплименты. Лица у обоих были вытянуты, рты разинуты, глаза испуганы.

— Здрасьте, — на всякий случай пробормотала Майя. — Как была погодка?

У вас тоже что‑то случилось? — спросил милиционер, заметив неподдельное страдание на загорелых лицах.

— Они убежали, — ответила Рудакова грудным голосом. — Из‑за этой собаки.

Вытянув руку, она потрясла красным бантом, в котором застряла кудрявая шерсть. С большой долей вероятности можно было сказать, что бант выдран из Джинервы.

— Они убили мою собаку! — закричала снизу Алевтина Витальевна.

— Как же, убьешь ее! — возмутился Рудаков, одетый в шорты и гавайку. — Я бы убил, если бы поймал.

— Кто — они? — устало спросил милиционер.

— Маньяки, маньяки! — вставил свое слово помощи и к депутата. — Вот тут граждане говорят, что они убежали на девятый этаж. Фамилия их — Жабины.

— Кто такие Жабины? — гнул свое милиционер.

— Хулиганы!

— Это шофер и его сумасшедшая тетка, — возразила одна из бабушек, успевшая восстановить дыхалку после марш‑броска на шестой этаж с «перекурами». — Жабинская тетка уже второй раз пытается вырваться из‑под домашнего ареста. Ее Янов только что поймал. Такая драка была на третьем!

— Замолчите все! — басом простонала Рудакова. — Какие Жабины, когда такое несчастье! Они сбежали, сбежали!

— Да кто сбежали? — хором спросили Майя и дворничиха.

— Семь тысяч долларов! — воздела глаза к потолку. Рудакова. — Подумать только! Как мы их холили, ласкали и лелеяли! Мы успели их полюбить!

— Я бы тоже полюбил семь тысяч долларов, — задумчиво сказал сантехник, вытирая лоб рукавом. — Какие у нас жильцы занятные, нет слов для описания.

Именно в этот момент раздался страшный рев, перешедший в тонкий визг. Было ясно, что Джинерва с кем‑то сцепилась не на жизнь, а на смерть. Тотчас, рыча, кусаясь и роняя шерсть и слюну, мимо всей честной компании сверху по лестнице скатился огромный шерстяной клубок серо‑белого цвета о восьми лапах и двух хвостах. Помощник депутата вскочил, как ошпаренный, и прижался к стене, пропуская кучу‑малу, которая просвистела вниз, до полусмерти напугав бабушек. Дворничиха попыталась было ударить кучу‑малу совком, но успела только примериться, потому что Рудакова бросилась на нее всем телом, примяв к стенке.