Книга Третий близнец, страница 89 – Кен Фоллетт

Пока Баджен говорил все это, Стив разглядывал членов комитета, пытаясь угадать по лицам их настроение. Лишь только женщина, Джейн Эдельсборо, смотрела на Джинни, остальные старательно отводили взгляд. Четверо против, одна – за, сделал он вывод. Скверно.

Джек сказал:

– Интересы Беррингтона представляет мистер Квинн.

Квинн тут же поднялся и открыл портфель. Стив заметил, что кончики пальцев у него желтые – от никотина. Квинн достал подборку ксерокопий пресловутой статьи из «Нью-Йорк таймс», вернее, тех ее отрывков, где упоминалась Джинни, и раздал присутствующим. Весь стол оказался завален листками бумаги с броским заголовком:

«ЭТИКА ГЕНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ: СОМНЕНИЯ, СТРАХИ, СПОРЫ».

Весьма действенное визуальное напоминание о том, какую кучу неприятностей принесла университету Джинни. И Стив пожалел, что не принес вырезок из каких-то других газет, чтобы закрыть ими эти.

Столь незамысловатый ход Квинна на мгновение парализовал Стива. Разве может он тягаться с человеком, за плечами которого тридцать лет адвокатской практики? «Нет, мне ни за что не выиграть», – подумал он, и его охватила паника.

Квинн заговорил. Голос у него был сухой, четкий, без какого-либо акцента. Излагал он свои мысли неспешно и педантично. Стив от души надеялся, что в этом его ошибка, ведь перед Квинном не жюри присяжных, собранных, что называется, с миру по нитке, а группа интеллектуалов, которые не любят, чтобы им разжевывали каждое слово. Квинн вкратце изложил историю дисциплинарного комитета, пояснил, какое место он занимает в управлении университетом. Затем пояснил значение словосочетания «подрыв репутации» и извлек из портфеля копию контракта с Джинни. Он все бубнил и бубнил, и Стив немного приободрился.

Наконец он покончил с преамбулой и начал задавать вопросы Беррингтону. И первым делом спросил, когда тот впервые услышал о поисковой компьютерной программе Джинни.

– Не далее, как в понедельник днем, – ответил Беррингтон и пересказал разговор, состоявшийся у него с Джинни. История совпадала с тем, что Стив услышал от самой Джинни.

Затем Беррингтон заявил:

– Как только я понял, на чем основана ее методика, то сказал ей, что, по моему мнению, то, чем она занимается, просто незаконно.

– Что?! – так и вспыхнула Джинни.

Но Квинн проигнорировал этот ее возглас и спросил Беррингтона:

– И какова же была ее реакция?

– Она очень рассердилась и…

– Подлый лжец! – крикнула Джинни.

Беррингтон слегка покраснел. Вмешался Джек Баджен.

– Прошу не перебивать, – строго заметил он.

Стив не сводил глаз с членов комитета. Теперь все они смотрели на Джинни. Он положил руку ей на плечо.

– Но это наглая, беспардонная ложь! – не унималась Джинни.

– А ты чего ожидала? – тихо шепнул ей на ухо Стив. – Он играет свою роль.

– Извини, – шепнула она в ответ.

– Не надо извиняться, – сказал он. – Продолжай в том же духе. Они должны видеть, что возмущение твое искренне.

Беррингтон между тем продолжал:

– Она стала обидчива, раздражительна, ну, как сейчас. И заявила мне, что может делать все, что угодно, потому что так составлен ее контракт.

Один из членов комитета, Тенниэл Бидденхем, сердито нахмурился: видно, ему не понравилось, что младший научный сотрудник факультета напоминает о своем контракте профессору. А этот Беррингтон весьма умен, подумал Стив. Знает, где уязвимое место противника и как обратить его промашки себе на пользу.

Квинн спросил Беррингтона:

– Ну и как же вы поступили потом?

– Ну, я понял, что могу и ошибаться. Ведь я не юрист, вот и решил обратиться за помощью к специалисту. И если бы мои опасения не подтвердились, я был бы рад признать правоту доктора Феррами. И, убедившись, что ее действия не приносят вреда, не стал бы спорить.

– И вы получили этот квалифицированный совет?

– Так уж вышло, что обстоятельства не позволили. Был слишком занят. Как раз собирался повидаться с юристом, а тут появилась эта статья в «Нью-Йорк таймс».

– Вранье!… – прошептала Джинни.

– Ты уверена? – спросил ее Стив.

– Еще бы!

Он сделал пометку в блокноте.

– Так, теперь расскажите нам, пожалуйста, что произошло в среду, – попросил Беррингтона Квинн.

– Оправдались мои худшие опасения. Меня вызвал к себе президент университета Морис Оубелл. И попросил объяснить, почему ему без конца звонят представители средств массовой информации и в самой агрессивной форме расспрашивают об исследованиях, проводимых на моей кафедре. Мы сделали набросок пресс-релиза и вызвали доктора Феррами, чтобы согласовать его с ней.

– Господи Боже мой! – пробормотала Джинни.

– Она отказалась говорить о пресс-релизе, – продолжил Беррингтон. – Снова принялась скандалить, утверждать, что вправе делать то, что ей хочется, кричала на нас.

Стив посмотрел на Джинни. Она тихо сказала:

– До чего ж хитро врет! Они представили мне этот пресс-релиз, как свершившийся факт.

Стив кивнул. Он решил не поднимать этого вопроса на перекрестном допросе. Иначе Джинни, не дай Бог, снова заведется и будет кричать уже на членов комитета.

– Журналистка дала нам срок до полудня, – гладко, как по маслу, продолжал Беррингтон. – Доктор Оубелл считал, что университет должен выступить с решительным заявлением. Признаюсь, я был согласен с ним на все сто процентов.

– Ну и ваши заявления возымели тот эффект, на который вы рассчитывали?

– Нет. Увы, произошел полный провал. И все из-за доктора Феррами. Она, видите ли, заявила прессе, что намерена полностью игнорировать нас. И тут мы ничего не могли поделать.

– А кто-либо вне стен университета как-то комментировал эту ситуацию?

– Разумеется.

В голосе Беррингтона прозвучала такая уверенность, что Стив сразу же насторожился. И сделал еще одну пометку.

– Мне позвонил Престон Барк, президент «Дженетико». Они являются главными нашими спонсорами и взяли на себя львиную долю финансирования исследовательской программы по близнецам, – пояснил Беррингтон. – Вполне естественно, что они проявляют беспокойство по поводу того, как именно тратятся их деньги. И после прочтения этой статьи у Барка создалось впечатление, что университетское начальство просто бессильно. «Кто, черт побери, руководит этим заведением?» – спросил он меня. Прямо так и спросил. Это очень, знаете ли, неприятно.

– Ну а лично вас что больше всего тревожит? Отсутствие должного уважения со стороны младшего по положению сотрудника?