Онлайн книга «Третий близнец»
|
Стив просто ушам своим не верил – он выиграл первый процедурный спор. Очевидно, профессорам просто не понравился этот самоуверенный адвокат, указывающий им, о чем можно говорить и о чем нельзя. В горле у него пересохло от волнения. Дрожащей рукой он налил себе воды из графина. Отпил глоток, потом вновь обратился к Беррингтону: – Очевидно, мисс Фрилэндер была неплохо осведомлена о характере исследований доктора Феррами, как вам кажется? – Наверное. – Ей был известен поисковый механизм, применяемый доктором Феррами при исследовании пар близнецов, она знала и о сканировании данных. Это совершенно новая методика, разработанная доктором Феррами. И о ней знали только вы и еще несколько коллег с кафедры психологии. – Ну, раз вы так утверждаете… – Так что, похоже, журналистка получила информацию с кафедры, верно? – Возможно. – Ну а какой же мотив мог быть у человека, передающего эту информацию? Кроме как скомпрометировать доктора Феррами и ее работу? – Понятия не имею. – Не кажется ли вам, что этот поступок мог совершить человек, одержимый злобой, возможно, завистью, чувством соперничества? – Может быть. Стив удовлетворенно кивнул. Он чувствовал, что взял верный тон, правильное направление. Возможно, ему все же удастся выиграть. «Не обольщайся, – тут же напомнил он себе. – Это еще только начало». – Так. Давайте перейдем ко второму сделанному вами здесь заявлению. Когда мистер Квинн спросил вас, комментировали ли статью в «Нью-Йорк таймс» люди, не принадлежавшие к университетским кругам, вы ответили: «Да, конечно». Вы не отказываетесь от этого утверждения? – Нет. – И сколько же именно звонков от спонсоров вы получили, не считая Престона Барка? – Э-э… я говорил с Эрбом Абрахамсом… Сразу видно, что блефует, подумал Стив. – Простите, что перебиваю, профессор. – Беррингтон удивился, но тут же умолк. – Скажите, это мистер Абрахамс звонил вам или наоборот? – Э-э… кажется, я сам звонил Эрбу. – Мы еще вернемся к этому. А теперь скажите, сколько именно важных спонсоров звонили вам, чтобы выразить свою озабоченность публикацией в «Нью-Йорк таймс»? Беррингтон заметно смутился. – Не уверен, что они звонили только по этому конкретному вопросу. – Ну а сколько было звонков от потенциальных студентов? – Ни одного. – А кто-либо звонил вам лишь с целью поговорить об этой самой статье? – Вроде бы нет. – Тогда, может, вы получали послания по почте? – Пока нет. – Похоже, вы несколько преувеличили шумиху, поднятую по этому поводу. – Не уверен, что из всего этого можно сделать такой вывод. Весьма уязвимое заявление, и Стив не стал его комментировать. Беррингтон смущался все больше. Члены комитета навострили уши и следили за каждым словом. Стив посмотрел на Джинни. Она ожила, в глазах засветилась надежда. – Давайте теперь поговорим об одном телефонном звонке, – продолжил Стив. – Вы сказали, что вам звонил Престон Барк, президент «Дженетико», и представили все дело так, будто бы он просто спонсор, озабоченный тем, как тратятся его деньги. Но ведь он – нечто большее для вас, верно? Скажите, когда вы с ним познакомились? – В Гарварде, сорок лет тому назад… – Тогда он, должно быть, один из стариннейших ваших друзей? – Да. – И много лет спустя вы вместе с ним основали «Дженетико»? – Да. – Так что его можно считать и вашим деловым партнером. – Верно. – И в настоящее время компания находится в процессе передачи германскому фармацевтическому концерну «Ландсманн»? – Да. – И несомненно, мистер Барк должен получить немалую долю от этой сделки? – Несомненно. – Сколько же именно? – Это конфиденциальная информация. Стив решил не давить на него больше. Отказ Беррингтона назвать сумму говорил сам за себя. – А другой ваш друг выступил с сенсационным заявлением. Я имею в виду сенатора Пруста. Сегодня утром в новостях сообщили, что он собирается использовать свою долю для финансирования предвыборной президентской кампании. – Я не смотрел сегодня утренних новостей. – Но ведь Джим Пруст ваш близкий друг, не так ли? Очевидно, вы знали о его намерениях баллотироваться в президенты? – Полагаю, все знали, что он подумывает об этом. – Ну а вы должны получить долю от этой сделки? – Да. Стив отошел от Джинни и приблизился к Беррингтону. Глаза всех присутствующих были устремлены на них. – Так получается, вы не просто консультант? Вы еще и держатель акций? – Не вижу в этом ничего особенного. – И какую же именно сумму вы собираетесь получить? – Полагаю, это конфиденциальная информация. На сей раз Стив решил, что Беррингтону не удастся отделаться столь уклончивым ответом. – Если верить опубликованным в «Уолл-стрит джорнал» данным, компания оценивается в сто восемьдесят миллионов долларов. – Да. – Сто восемьдесят миллионов долларов, – задумчиво повторил Стив. А потом выдержал долгую, многозначительную паузу. Такая куча денег профессуре и не снилась, и Стив хотел, чтобы члены комитета почувствовали, какая пропасть разделяет их с Беррингтоном, поняли, что он вовсе не из их команды. – Таким образом, вы трое должны поделить между собой сто восемьдесят миллионов долларов. Беррингтон молча кивнул. – Вот поэтому-то вы и занервничали, узнав о публикации в «Нью-Йорк таймс». Ваш друг Престон продает компанию, ваш друг Джим баллотируется в президенты, а вы получаете целое состояние. Вы до сих пор уверены в том, что думали лишь о репутации университета Джонс-Фоллз, когда решили уволить доктора Феррами? Или же вас тревожило нечто другое? Давайте честно, профессор. Вы запаниковали, потому что вам есть что терять. – Но я со всей определенностью… – Прочли газетную статейку с обвинениями, решили, что это может помешать сделке, и поспешили выступить против доктора Феррами. Позволили «Нью-Йорк таймс» вас запугать. – Дело не в «Нью-Йорк таймс». Я действовал быстро и решительно, но ничуть не поспешно. – И даже не попытались выяснить, откуда к ним просочилась эта информация? |