Книга Зеленый автомобиль, страница 37 – Август Вейссель

При слове «арестовать» баронесса вздрогнула, но все же не потеряла самообладания. Гордо закинула она назад свою красивую маленькую головку.

— Я не знаю за собой никакой вины,  — просто и с достоинством ответила она.

— Прекрасно. В таком случае не откажитесь объяснить мне, каким образом попали в ваши руки военные документы?

— Я купила их. Купила за очень крупную сумму. Купила с тем, чтобы вернуть тому, кому они принадлежат.

— Значит, вам было известно, у кого находились бумаги? Вы знали вора!

Баронесса медлила с ответом.

— Я совершенно случайно узнала об этом в Венеции,  — нерешительно сказала она,  — если бы я сделала об этом заявление, то достигла бы как раз обратного тому, к чему стремилась. Мне хотелось, как я уже неоднократно вам говорила, избежать огласки. Я предложила… тому лицу, о котором мы говорим… тридцать тысяч крон… Из личных средств, конечно! Он согласился и переслал мне бумаги. Вот и все!

Вурц проницательно смотрел на баронессу. Она смутилась от этого испытующего взгляда.

— Вас не удовлетворяет мое объяснение? — спросила она.

Вурц пожал плечами.

— Слушайте меня внимательно, баронесса: брат ваш убит. Из политических соображений — может быть, высокопатриотических, я это допускаю — он скрывал свое пребывание в Вене. При нем мы находим записку: «Завтра в восемь часов утра вызвать Фернкорна». Затем названный Фернкорн, ваш жених, едет с ними в Италию, то есть в ту самую страну, которая заинтересована в упомянутых бумагах. Я перехватываю бумаги и получаю от вас неожиданное признание, что вы купили их за тридцать тысяч крон! Вы сестра шпиона, невеста начальника штаба обокраденного фельдмаршала… и передатчика документов! Если вы отказываетесь назвать мне имя вора, то я могу видеть в этом прямое указание на то, что жених ваш замешан в этом. Следовательно, мне остается только обратиться к капитану Фернкорну за соответствующими справками… и обратить на него внимание властей в том случае, если эти справки окажутся недостаточными.

При этом прямом нападении баронесса, видимо, растерялась и тщательно искала выход из того трудного положения, в которое неожиданно попала.

— Вы обещали мне,  — пролепетала она,  — замять это дело.

— Только одно, баронесса, только одно! Вы забываете, что еще остается убийство! Вы забываете, что при убитом была найдена компрометирующая записка. Что мог иметь общего итальянский шпион с австрийским капитаном генерального штаба? Быть может, тут-то и кроется разгадка. Быть может, наше первоначальное предположение о романтической подкладке убийства несостоятельно, а дело сводилось к тому, чтобы убрать с дороги опасного человека, который знал больше, чем ему знать следовало! Полагаю, что при таком неблагоприятном стечении обстоятельств капитану самому желательно будет снять с себя даже тень подозрения. В его интересах, как и в своих, вы должны были бы откровенно рассказать нам все, что знаете.

Мета с грустным упреком взглянула на говорившего.

— Насколько я понимаю,  — тихо сказала она,  — все подозрения теперь направлены на Франца. Повторяю вам еще раз — он ни в чем не виноват! Если я решилась вмешаться в это проклятое дело, то не из страха за жениха, а из боязни потерять свое счастье, да… свое счастье! Господи, неужели все это надо объяснять!

— Я понимаю, что вы хотели замять это дело — немного странным образом, говоря откровенно, из уважения к вашей семье и к служебному положению вашего жениха. Но я совершенно отказываюсь понять, почему вы просто не хотите мне сказать: «Я купила бумаги у того-то и того-то»?

Баронесса молчала.

— Дайте мне четверть часа на размышление.

— С удовольствием, если вас не стеснит общество моего агента.

— Значит, вы уже смотрите на меня как на свою пленницу?

— Где вам угодно находиться? — вместо ответа спросил комиссар.  — Здесь или в купе?

— В купе.

Начальник тайной полиции открыл дверь…

У вагона стоял капитан Фернкорн и нетерпеливо поджидал их возвращения.

— Как вы долго! Ты телеграфировала домой о своем возвращении?

— Нет, совсем забыла! Я могу сделать это сейчас.

Она быстро вскочила в вагон.

Начальник тайной полиции задержал капитана, хотевшего следовать за ней.

— На пару слов, капитан. Скажите, пожалуйста, фамильные бумаги, которые вы привезли сюда, хранились у вас в Вене?

— Нет, мне доставили их за два дня до моего отъезда,  — с обычной прямотой ответил молодой человек.

— Кто же вам их доставил, позвольте полюбопытствовать?

— Их принес посыльный с письмом… подождите, оно должно быть со мной.

Капитан вынул из бумажника серый конверт с напечатанным на машинке адресом. В конверте лежала карточка, на которой рукой баронессы были написаны следующие строки:

«Прошу тебя сберечь этот портфель. В нем находятся очень важные фамильные документы. Никому не отдавай их, кроме меня. Скоро услышишь обо мне. М.».

Не успел Вурц прочесть поданную ему записку, как к капитану быстрыми шагами подошла горничная баронессы.

— Мариетта!

— Барыня приказали спросить, не желаете ли и вы послать телеграмму?

— Нет, Мариетта, благодарю вас.

Девушка поспешно направилась к телеграфу.

В это время в окне вагона показалась баронесса и сделала Вурцу знак подойти.

Вурц нашел баронессу в купе; она спокойно убирала в дорожный мешок свои письменные принадлежности.

— Довольно ли с вас моего обещания назвать вора, прежде чем я сойду с этого поезда?

— Прежде чем вы и капитан Фернкорн сойдете с этого поезда,  — поправил Вурц.

— Хорошо. Мы оба. Обещайте мне ничего пока против нас не предпринимать.

— Обещаю. Но не забывайте: по прибытии в Вену я принужден буду поступить решительно, если…

— Хорошо, хорошо.

Когда поезд, пыхтя и свистя, подошел к Земмерингу, настроение баронессы заметно изменилось.

Она стала молчалива и задумчива…

— Баден,  — прокричал кондуктор.

— Последняя остановка перед Веной,  — многозначительно проговорил начальник тайной полиции.

Пассажиры начали собирать свой багаж.

Стал собираться и капитан Фернкорн.

— Выйдите за мной в коридор,  — тихо шепнула Вурцу баронесса.

Тот повиновался.

Баронесса остановилась у окна и стала пристально вглядываться в черневшую за окнами темноту.

Голос Вурца вывел ее из задумчивости.

— Намерены ли вы сдержать свое обещание?