Книга Восход Черной звезды, страница 26 – Елена Звездная

– Звезда моя, твой пытливый взгляд выражает недоумение с оттенком неодобрения, – произнесла пресветлая мать кесаря. – Рабыни вызвали твое неудовольствие?

Стоит отметить – при ее словах рабыни не то чтобы напряглись, о нет, они не позволили себе даже вздрогнуть, просто в их позах – опустившихся плечах, поникших головах – читалась обреченность. Обреченность, не совместимая с жизнью. И только. Я поморщилась, досадуя не то чтобы на себя, скорее на пресветлую, проявляющую чрезмерное внимание к моей персоне и к моим эмоциям, которые она старательно считывала. Это… не то чтобы вызвало неудовольствие – это разозлило. И меня вполне можно понять – мало мне кесаря, считывающего все мысли до единой, так у него еще и матушка проявляет недюжинные способности в определении эмоций, которые я не горела желанием делать достоянием гласности.

Ко всему прочему, нестерпимо болела голова, что не добавляло мне ни сдержанности, ни, собственно, желания сдерживаться.

– Рабыни вызывают… недоумение, – холодно произнесла я, – о неудовольствии речь не идет.

И, повернувшись, с вызовом посмотрела на пресветлую.

Эллиситорес, никак не отреагировав на вызов, задумчиво осматривала меня. Ее лицо оставалось бесстрастно-приветливым, излучая даже не эмоции – оттенки эмоций, прикрытые воспитанием, вышколенностью, учтивостью, холодностью, скрытностью… и прочим. Говоря откровенно – рядом с ней самая воспитанная из оитлонских леди смотрелась бы оголтелой деревенщиной, вытащенной из коровника. О том, как рядом с пресветлой смотрелась я сама, постаралась просто не думать. Я в принципе и до наших леди недотягивала, что уж говорить о пресветлой… Что там кесарь мне говорил про путь от дешевой шлюхи до свинарки?

– Недоумение? – эхом отозвалась Эллиситорес, вынырнув из мыслей, в которые, похоже, была погружена.

А быть может, просто держала паузу…

Я посмотрела на нее, хотя и так смотрела, но сейчас просто взглянула в глаза… Пресветлая посмотрела на меня учтиво, благожелательно и вежливо.

До меня медленно, но верно начало доходить, что таки держала паузу…

И от этого по спине прошелся нехороший холодок… Просто если вот эта в высшей степени воспитанная пресветлая держала паузу определенно с минуту, значит, и остальные в Эрадарасе придерживаются примерно тех же правил в общении… Это сколько в таком случае длится одна банальная беседа, состоящая из обмена любезностями?!

– Вопрос, – севшим голосом произнесла я, – средняя продолжительность визита вежливости в Эрадарасе?

Я ожидала услышать «час» – это было бы досадно, учитывая, что империю мне следовало выстроить за год всего, но терпимо. Предполагала, что могу услышать «два часа», это было бы уже досаднее, но тоже в рамках возможного.

Однако миновала минута «драматической паузы», и Эллиситорес произнесла:

– Визит истинной вежливости не может длиться менее трех суток, звезда моя.

Трех суток??? Убейте меня!

– Вы шутите? – слабым голосом вопросила я, по-детски и наивно надеясь, что шутит, хотя разумом уже понимала, что нет.

Пресветлая, благожелательно улыбаясь, выдерживала паузу.

Я видела, что она собирается вежливо ответить мне, но отчетливо понимала – не выдержу.

– Лучше бы меня сожрали гоблины! – громко, горько и обреченно простонала я.

После чего, не дожидаясь окончания «вежливой паузы», развернулась и, проклиная все на свете, отправилась искать ванную.

И да, кстати, пока не забыла:

– Вина мне! – рявкнула рабыням.

Вызвав самое неподдельное удивление, на которое они были способны, – у девушек слегка дрогнули ресницы. Только ресницы!

– А еще ванну и серое платье! – добавила я, дойдя до выхода и обнаружив за ним просторное и наполненное светом помещение, менее всего напоминающее ванную.

К счастью, далее искать не пришлось – тени, иначе и не скажешь, догнали меня и с поклонами проводили в купальню, где попытались помочь снять ночную рубашку.

– Вон! – разъяренно приказала я. – И двери закрыть! И вина мне! Много проклятого гоблинского вина! А лучше семедейку…

Последнее слово прозвучало со всхлипом, и, не раздеваясь, я, как была, залезла в прохладную воду, погрузившись в нее по шею.

* * *

В ванне я пробыла недолго. Нет, выходить из воды мне не хотелось, хотелось утопиться, если уж быть откровенной, но, как настоящая благоразумная принцесса, я сдержалась, несмотря на стойкое ощущение гоблинской подставы со стороны кесаря и окончательное осознание степени отчаянности своего положения.

Вот только на стенания по поводу несчастной судьбы времени особо не было. Мне достаточно было вспомнить Динара, стоящего на коленях перед пятном моей крови, и ужас в глазах мамы, когда она поняла, что меня нет, чтобы желание вернуться домой воспылало с утроенной силой. Ко всему прочему, сейчас я могла искренне поблагодарить кесаря – пусть и через невыносимую боль, но он облегчил мне задачу, наделив способностью понимать язык светлых. Это плюс. Минус – местный уклад жизни, но будем работать с тем, что есть, иного выхода нет.

Я поднялась, вышла из ванной, стянула с себя мокрую ночную рубашку, обернулась обнаруженным полотенцем и…

И в этот момент появился кесарь.

Он бесшумно вошел в купальню и остановился, выжидательно глядя на меня. Одет Великий император был примечательно – белоснежные брюки, белоснежная же рубашка, серебристые туфли, кремовый широкий пояс, плотно севший на узкой талии и подчеркивающий, как ни странно, ширину плеч. Волосы пресветлого были распущены и свободно ниспадали на плечи и спину. То есть выглядел кесарь вполне… свободно.

И на фоне моего отчаяния, раздражения и неимоверной головной боли это было очередным поводом сорваться. Я не стала отказывать себе в удовольствии, заявив:

– В высшей степени лишен всяческой справедливости тот факт, что вы позволяете себе столь комфортные одеяния, в то время как пресветлые леди вынуждены таскать доспехи, ошибочно именуемые одеждой!

Ответом на мою тираду стала… ожидаемо – улыбка!

– Ожидаемо? – иронично поинтересовался император.

Тот факт, что он все так же беззастенчиво читает все мои мысли, бесил до невозможности!

Кесарь улыбнулся вновь, а затем холодно приказал:

– Подойди.

Внезапно я испытала жгучее желание послать пресветлого императора на свидание к гоблинам! Но, сцепив зубы, медленно подошла, игнорируя свое не особо одетое состояние. А и какой смысл стесняться, кое-кто вообще спит голым, и ничего!

Усмехнувшись, кесарь ответил кратким:

– Повернись.

Я послушно развернулась спиной к… не будем об этом, и перейдем к наиболее важным вопросам.

– Тормознутость, как я понимаю, – распространенный стиль общения в Эрадарасе? – язвительно поинтересовалась я.