Онлайн книга «Благородный Дом. Книга 1. На краю пропасти»
– А как вы узнали о винтовках? – Сегодня утром поступила информация из нашего офиса в Кай-Так. – Ничего подобного раньше не случалось? – Нет, – сказал Данросс и беспечно добавил: – Но я не вижу ничего страшного в контрабанде или в том, чтобы подторговывать оружием. По сути дела, и то и другое – достаточно уважаемые занятия. Конечно, мы занимаемся этим не здесь. – А где? – Где пожелает правительство ее величества, – усмехнулся Данросс. – Мы все здесь пираты, мистер Бартлетт, по крайней мере таковыми нас считают чужаки. – Он помолчал. – Если, предположим, я договорюсь с полицией, вы готовы лететь в Тайбэй? – Кейси – человек отнюдь не болтливый. – Я не говорю, что ей нельзя доверять. – Ее просто не приглашают? – Некоторые из здешних обычаев несколько отличаются от ваших, мистер Бартлетт. В большинстве случаев она будет принята, но иногда ее отсутствие… э-э… избавит нас от многих неловких ситуаций. – Кейси не так-то просто поставить в неловкое положение. – Речь не о том, что ее поставят в неловкое положение. Извините за прямоту, но вы, наверное, позже сами поймете, что так лучше. – А если я не смогу «подчиниться правилам»? – Видимо, это будет означать, что вы не сможете воспользоваться какой-нибудь уникальной возможностью, и очень жаль – особенно если в ваши намерения входит связать себя с Азией надолго. – Я подумаю об этом. – Извините, но мне нужно услышать «да» или «нет» прямо сейчас. – Вам действительно это нужно? – Да. – Шли бы вы тогда знаете куда! Данросс ухмыльнулся: – Нет, так не пойдет. А пока жду вашего окончательного слова. Да или нет? Бартлетт расхохотался: – Ну, раз вы так ставите вопрос, я за Тайбэй. – Прекрасно. Я, конечно, попрошу жену позаботиться о мисс Чолок на время нашего отсутствия. Это не будет умалением ее достоинства. – Благодарю вас. Но насчет Кейси беспокоиться не стоит. Как вы хотите разобраться с Армстронгом? – Я не стану разбираться с ним, просто попрошу помощника комиссара полиции разрешить мне взять вас с собой под свою ответственность. – Отпустить меня под ваше честное слово? – Да. – А почему вы думаете, что я не могу взять и уехать? Может, я действительно ввез партию оружия. Данросс не спускал с него глаз. – Может, и ввезли. Может, и уедете. Но я смогу доставить вас обратно – живым или мертвым, как выражаются в кино. Гонконг и Тайбэй в пределах моих возможностей. – Живым или мертвым, говорите? – Гипотетически, конечно. – Сколько человек вы убили за свою жизнь? Настрой стал другим, и оба глубоко ощутили эту перемену. «Опасным наше противостояние еще не стало, – подумал Данросс, – пока». – Двенадцать, – ответил он не моргнув глазом, хотя вопрос застал его врасплох. – Двенадцать, это то, что наверняка. На войне я был летчиком-истребителем. Летал на «спитфайрах». Сбил два одноместных истребителя, «штуку» [62] и два бомбардировщика «Дорнье-17», а у них экипажи из четырех человек. Все эти самолеты сгорели в воздухе. Двенадцать – это то, что наверняка, мистер Бартлетт. Мы, конечно, обстреливали немало поездов, конвоев, скоплений войск. А что? – Я слышал, что вы летчик. Что касается меня, не думаю, что я кого-нибудь убил. Я строил лагеря, базы на Тихом океане и все такое. Никогда не стрелял со злости. – Но вам нравится охота? – Да. В пятьдесят девятом был на сафари в Кении. Застрелил слона, и огромного самца антилопы куду, и много другой дичи для котла. Подумав, Данросс сказал: – По мне, лучше сбивать самолеты, уничтожать поезда и корабли. Люди на войне вещь второстепенная. Верно? – Если полководцу приказал выступить в поход правитель, то конечно. Это война. – Вы читали «Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы? – Самая лучшая книга о войне, – с энтузиазмом заявил Бартлетт. – Лучше, чем Клаузевиц [63] или Лиддел-Харт, [64] хоть и написана в пятисотом году до нашей эры. – Да? – Данросс откинулся на спинку кресла, обрадованный, что они ушли от темы убийства. «Я столько лет не вспоминал об убитых, – подумал он. – Это несправедливо по отношению к тем людям, верно?» – А вы знаете, что книга Сунь-цзы опубликована в тысяча семьсот восемьдесят втором году на французском? Насколько я понимаю, она была и у Наполеона. – Она наверняка выходила и на русском, и у Мао всегда была с собой, вся зачитанная и истрепанная, – заметил Данросс. – А вы читали ее? – Ее в меня вдолбил отец. Приходилось читать по-китайски – написанный иероглифами оригинал. А потом задавать по ней вопросы, и очень серьезные. В оконное стекло стала биться назойливая муха. – Ваш отец хотел, чтобы вы стали солдатом? – Нет. Как и Макиавелли, Сунь-цзы писал больше о жизни, чем о смерти, и больше о выживании, чем о войне… Данросс посмотрел на окно, потом встал, подошел к нему и убил муху с такой рассчитанной жестокостью, что Бартлетт ощутил во всем теле сигналы тревоги. Иэн вернулся за стол. – Мой отец считал, что я должен знать, как выжить и как руководить большими группами людей. Он хотел, чтобы я был достоин однажды стать тайбанем, хотя никогда не верил, что я многого добьюсь. – Он улыбнулся. – Он тоже был тайбанем? – Да. И очень хорошим. Поначалу. – И что случилось? Данросс язвительно усмехнулся: – А не рановато ли для семейных тайн, мистер Бартлетт? Ну, если вкратце, между нами имело место довольно неприятное, затянувшееся расхождение во мнениях. В конце концов он передал власть Аластэру Струану, моему предшественнику. – Ваш отец еще жив? – Да. – Надо ли понимать вашу британскую недосказанность так, что вы объявили ему войну? – Сунь-цзы очень точно выразился насчет объявления войны, мистер Бартлетт. Очень плохо начинать войну, говорит он, если в этом нет необходимости. Цитирую: «Высшее мастерство военачальника в том, чтобы сломить сопротивление противника без боя». |