Книга Угрюмый Грот, страница 41 – Лемони Сникет

— Гак! — выкрикнула Солнышко, что означало «Смотрите, какая странная фигура показалась из тумана!»

И Бодлеры и впрямь увидели, что некто знакомый остановился прямо перед ними, снял шляпу с высокой тульей и стал кашлять в белый платок.

— Бодлеры! — воскликнул мистер По, кончив кашлять. — Ну и ну! Не могу поверить! Прямо не могу поверить, что вы здесь!

— Вы? — Клаус в изумлении воззрился на банкира. — Так это с вами мы должны встретиться?

— Видимо, да. — Мистер По нахмурился и достал из кармана мятый листок. — Я получил сообщение, где говорится, что сегодня вы будете здесь на пляже Брайни-Бич.

— И кто его прислал? — спросил Клаус.

Мистер По закашлялся и устало пожал плечами. Дети заметили, что он выглядит намного старше, чем когда они видели его в последний раз, и задумались, насколько же старше выглядят они сами.

— Сообщение подписано буквами «Ж. С.», — сказал он. — Предполагаю, это та репортёрша из «Дейли пунктилио», Джералдина Жульен. Но каким образом вы здесь очутились? Где вы пропадали до сих пор? Должен признаться, Бодлеры, я отчаялся вас найти! Досадно было думать, что наследство Бодлеров так и останется в банке накапливать пыль и проценты. Ну хорошо, теперь это дело прошлое. Идёте со мной — мой автомобиль припаркован неподалёку. Вы должны многое объяснить.

— Нет, — сказала Вайолет.

— Нет? — поразился мистер По и яростно закашлял в платок. — Ну разумеется должны! Вы очень долго отсутствовали, дети! Очень нечутко с вашей стороны убежать и ни разу не сообщить, где вы, тем более когда вас обвиняют в убийстве, поджоге, похищении детей и ряде других проступков! Мы садимся в мой автомобиль, я везу вас в полицию и…

— Нет, — повторила Вайолет и сунула руку в карман комбинезона. Она достала телеграмму и прочла её вслух: — «В багровый час, когда глаза и спины из-за конторок поднимаются, когда людская машина в ожидании дрожит, как пони на морозе…» — так написано здесь. — Вайолет замолчала и пристально всмотрелась в даль. Что-то привлекло её внимание, и она слегка улыбнулась младшим. — А по-настоящему в поэме говорится: «В лиловый час, когда глаза и спины из-за конторок поднимаются, когда людская машина в ожидании дрожит, как таксомотор…» [38]

— Головоломный Подменный Вариант, — сказал Клаус.

— Код, — добавила Солнышко.

— О чем вы толкуете? — возмутился мистер По. — Что происходит?

— Ключевые слова, — продолжала Вайолет, не обращая внимания на кашляющего банкира, — «лиловый», «такси» «в ожидании». Нам не следует ехать с мистером По. Мы должны сесть в такси.

Она вытянула руку вдоль пляжа, показывая на какую-то точку вдали, и младшие разглядели еле видное в тумане жёлтое такси, стоящее на обочине дороги. Бодлеры кивнули, а Вайолет повернулась наконец к мистеру По со словами: «Мы не можем ехать с вами. У нас есть ещё кое-какие дела».

— Какие глупости! — рассердился мистер По. — Мне неизвестно, где вы были, как вы очутились здесь, почему на груди у вас изображение Санта-Клауса, но я…

— Это Герман Мелвилл, — сказал Клаус. — До свидания, мистер По.

— Сайонара, — попрощалась Солнышко, и трое Бодлеров быстро зашагали по песку, оставив изумлённого банкира кашлять.

— Стойте! — приказал он, как только отнял платок ото рта. — Вернитесь, Бодлеры! Вы — дети! Вы — несовершеннолетние! Вы — сироты!

Голос мистера По звучал все тише и глуше по мере того, как Бодлеры удалялись по пляжу.

— Как ты думаешь, что значит слово «лиловый»? — спросил у сестры Клаус. — Такси не лилового цвета.

— Опять код, — высказала догадку Солнышко.

— Может быть, — согласилась Вайолет. — А может быть, Куигли просто захотелось написать моё имя [39] .

— Бодлеры! — донеслось до них. Голос мистера По звучал так, как будто банкир только примерещился детям.

— Думаешь, он ждёт нас в такси? — спросил Клаус.

— Надеюсь, — ответила Вайолет и бросилась бежать бегом. Младшие помчались за ней. Она бежала, с каждым шагом взметая песок. — Куигли! — проговорила она тихо, словно про себя, а потом громче: — Куигли! Куигли!

Наконец дети добежали до такси, но стекла были тонированы, то есть «затемнены», так что дети не разглядели, кто там сидит.

— Куигли? — спросила Вайолет и распахнула дверцу. Но их друга там не оказалось. На водительском месте сидела женщина, которой Бодлеры никогда не видели. Она была в длинном чёрном пальто, застёгнутом до самого подбородка, в белых бумажных перчатках, а на коленях у неё лежали две тоненькие книжки, возможно, чтобы скоротать время ожидания. Женщина отпрянула, когда дверца распахнулась, но, увидев детей, вежливо кивнула и еле заметно улыбнулась, как улыбаются не совсем посторонние, но и не близкие люди. Такой улыбкой одаряют коллегу или члена организации, к которой принадлежите и вы.

— Привет, Бодлеры, — сказала она и поманила их рукой. — Влезайте.

Бодлеры неуверенно переглянулись. Они, разумеется, знали, что никогда не надо садиться в машину к незнакомым людям, но они знали также, что это не обязательно относится к таксистам, хотя водитель такси всегда незнакомец. А кроме того, когда незнакомка подняла руку и махнула им, они заметили названия книг, которые она читала, поджидая их. Названия были такие: «„Морж и плотник" и другие стихи Льюиса Кэрролла» и «Мёртвая земля» Томаса Элиота. Возможно, если хотя бы на одной книге стояло «Эдгар Гест», дети повернулись бы и бросились назад, к мистеру По. Но на свете редко попадаются люди, ценящие хорошую поэзию, поэтому дети позволили себе заколебаться.

— Кто вы? — наконец спросила Вайолет.

Женщина заморгала и снова слегка улыбнулась, как будто она ждала, что Бодлеры сами могут ответить на этот вопрос.

— Я — Кит Сникет, — сказала она.

И бодлеровские сироты влезли в машину, благодаря чему декорации все-таки переменились и цикл следующих друг за другом несчастий прервался.