Онлайн книга «Мушкетер»
|
Толстуха вытащила из-под юбок увесистый пистоль, в прорехи тента тоже просунулись стволы: справа — два, слева — все три. И ударили залпом. Олег поднял коня на дыбы, поэтому пуля, выпущенная жирной возничей, угодила в понурую лошадь, тащившую фургон тощей. Лошадёнка взвилась в постромках, да так дёрнула, что невидимые стрелки попадали, задирая мушкеты к небу, а худая возница совершила кувырок назад, задирая кривые ноги, торчавшие из вороха несвежих юбок. Быков выпалил из мушкетона, стремясь поразить убийц, скрытых парусиной. Виктор с Шуриком тоже пальнули из мушкетонов, а затем выхватили пистолеты, засунутые за кушаки. Толстая возница непрерывно изрыгала ругательства сиплым, испитым голосом. Склонившись, кое-как умещая брюхо между колен, она сунула обе руки под козлы и тут же выпрямилась, вооружённая парой пистолетов. Олег хладнокровно разрядил мушкетон в её необъятную грудь. Тут и тощая показалась. Визжа приказания на испанском, она потянула вверх тяжеленную аркебузу, весьма ловко обращаясь с оружием, но Яр опередил её, выстрелив из пистолета в упор. Тут из фургона выпрыгнули ещё две молодые особы в изношенных платьях, грязные и растрёпанные, но с новенькими мушкетонами наперевес. Пончик развернул лошадь, и пуля, предназначенная ему, сразила чалого. Акимов выстрелил одновременно с цыганкой. Он попал, а она нет. Вырвав из мёртвых пальцев толстухи заряженные пистолеты, Олег крикнул: — Бросить оружие! Выходить по одному! — Мы всё, всё! — раздались истерические вопли. Четыре девушки разной степени потасканности покинули фургоны, подняв вверх худые руки. Сухов качнул пистолетом в сторону повозок. Шурик понял его жест и проверил, заглянув в каждый из фургонов. — Пусто! — сообщил он. — Б…и, коня моего прибили!.. Угу. Быков не сдержался, его пробил нервный смех. Если уж Пончика, никогда не замеченного в матерщине, достали, значит, он был на последнем градусе бешенства. Олег опустил пистолет и резко спросил девушек, то ли испанок, то ли цыганок: — Бэкингем послал? То ли цыганки, то ли испанки понуро покивали нечёсаными головами. В это время послышался топот коней, и на улице сразу стало тесно — де Лавернь прискакал сам и привёл за собой целый отряд. — Опять?! — гаркнул он, осматривая поле боя. — Опять, — процедил Сухов. — Этот проклятый «милорд Букинкан» начинает мне надоедать! Лейтенант рассмеялся, небрежным жестом отдав приказ: девок повязать. — Дорогой корнет! — воскликнул он. — Вам предоставляется великолепная возможность отплатить герцогу, — склонившись с седла, он тихонько договорил: — Завтра мы заявимся большой компанией на Иль-де-Ре. Кардинал Ришелье отдал приказ «в присутствии короля» [107] — высадить отряд добровольцев и занять форт Ла-Пре! 20 октября большой отряд добровольцев, в том числе две дюжины мушкетёров, вышли на берег пролива, отделявшего материк от острова Ре. До него оставалось меньше двух миль. Если мерить по-сухопутному, то три версты. Английские корабли напоминали крошечные модели, из тех, которые рукастые моряки любят помещать внутри бутылок. Зато новорожденный французский флот, пускай даже и состоящий из голландских пинасов, горделиво проходил мимо, словно красуясь перед зрителями. Флотские должны будут прикрывать огнём корабельных пушек высадку десанта. А самим десантникам были уготовлены места на утлых баркасах сорвиголовы Болье-Персака. Размерами с крупную шлюпку, баркасы несли по одному косому парусу. — По местам! — крикнул Олег. — Вёсла на воду! Подавая пример, он первым ухватился за рукоять. Мушкетёры были парнями дюжими, но не ахти какими знатоками морского дела. Даже Пончик, на пару с Акимовым отталкивавший баркас от берега, взялся за весло с чувством превосходства. Неумелый кормщик — де Пюисегюр из роты королевских мушкетёров — позволял кораблику рыскать. — Садись сюда! — сказал ему Сухов, вставая. Поменявшись с де Пюисегюром местами, он ухватился за руль. Баркас сразу пошёл как по линеечке, словно почуяв хозяйскую руку. Первые минуты гребля больше напоминала взбалтывание воды никудышным миксером, но помаленьку-полегоньку дело пошло. Баркас двинулся к острову Ре. Доблестных мушкетёров спас от кровавых мозолей попутный ветер, нежданно-негаданно задувший куда надо. — Суши вёсла! Поднять парус! Косой треугольник ветрила хлопнул, раздулся, выгибая коромыслом рю, [108] и повлёк судёнышко прямо по курсу. Иль-де-Ре понемногу вырисовывался впереди. Показались берега, поросшие соснами, каменистые и обрывистые. Вскоре любоваться пейзажами стало некогда — англичане открыли огонь. Треск мушкетов редко, но веско перекрывался солидным уханьем пушек. Далеко в стороне от баркасов, идущих полумесяцем, вспухли белопенные фонтаны. Калёное ядро [109] запрыгало по волнам, будто пущенное «жабкой», с шипением поднимая клубы пара, пока не кануло вовсе. — Мазилы! — презрительно скривил губы Шурик. Будто оскорбившись, английские комендоры исправились — неприятно зудевшее ядро пробило парус и вломилось в баркас, плывший по соседству. Треск досок заглушался людскими криками, захлопал парус — видимо, снасти перебило. Сухов не оглядывался, надо было смотреть вперёд. — Мушкеты готовь! Скуси патрон! Английские солдаты выбегали на песчаный пляж у подножия невысоких холмов. Торопливо втыкая сошки в песок, они укладывали мушкеты и стреляли, стреляли, стреляли… Вот вздрогнул Жак де Террид, раненный в плечо. — Приложи-ись! Целься! Огонь! Прогремел оглушительный залп, кутая баркас в плотное облако дыма. И тут словно далёкий гром зарокотал — борта ближних пинасов скрылись за белыми тучками порохового дыма. Вскоре ядра начали буравить побережье, вздымая песчаные вихри, разрывая человеческие тела. |