Книга Между клизмой и харизмой, страница 52 – Самвел Аветисян

— Раков занят не стратегией и аналитикой, а ходит за мной тенью по съемочной площадке. Ты хотел универсального профессионала — получи. Не вижу смысла дублировать друг друга. Я ухожу. Видит бог, я…

Ярдов не дослушал меня. В трубке послышались гудки. Утром в «Ведомостях» вышла статья с заявлением Ярдова: «Компания растет, и нам нужны не эпатажные креативщики, а скучные профессионалы».

— Не переживай! — позвонила мне Оксана, как только узнала о моем увольнении. — Это все от злости, что не удержал тебя.

— Позовет — заставлю съесть статью в «Ведомостях», — кисло пошутил я.

А ночью нежданно позвонил Ольгин.

— Если ты собираешься меня утешить или уговорить вернуться, то зря, — приветствовал я бодро Родиона. — я жив и возвращаться не собираюсь.

— Ты знаешь, я тоже ушел.

— Да ладно!

— Я полгода вынашивал это. Ты знаешь, сколько мы стоим на рынке? Ярдов нам недоплачивает. А в бонус я изначально не верил.

— Как не верил? Извини, перезвоню, Ярдов на другой линии.

— Знаешь, почему я тебя уволил? — Ярдов был на удивление спокоен. — Ты спорил со мной, сопротивлялся, делал по-своему. Короче, я выгнал тебя, потому что ты не предан мне.

— О какой преданности ты говоришь? О той, где ты начальник, я дурак? Или о той, где начальник понимает, что опираться можно только на тех, кто сопротивляется?

— Запомни, кретин! Мне нужны преданные. А профессионалов я сам выращу.

Стоило «Ведомостям» написать о моем расставании с Ярдовым, как почти все деловые издания повадились звонить мне с просьбами дать интервью. Я всем отказывал. Мне хотелось на время уйти в тень: отдышаться, разгладить нервы, причесать мысли.

Вот только настырный Павел Кроликов из «Секрета фирмы» не унимался: звонил мне ежедневно и каждый раз с новыми доводами, почему я должен дать ему большое интервью, да еще и с портретом на обложке.

— Наш журнал совместно с исследовательской компанией Romir monitoring провел опрос. — В Паше удивительным образом сочеталась настырность зубра с неторопливостью ленивца. Мне приходилось все время аллокать, когда он звонил по телефону:

— Алло! Слушаю.

— Первое серьезное исследование…

— Алло!

— …маркетингового сообщества…

— Алло! Пропадаешь.

— …чтобы выявить звезд отечественного маркетинга.

— Паш, ты далеко? Приезжай в «Планету суши» на Новинском. — общаясь с Кроликовым, разумнее сразу ему отдаться, чем долго объяснять, почему отдаться не хочешь.

— Ребята, сейчас придет журналист из «Секрета». Чтобы от него отвязаться, я буду нести всякую чушь. Подыграйте мне, изобразите серьезные лица и иногда поддакивайте мне, — попросил я своих студентов. Они писали диплом у меня.

— Постараемся. — Светлана и Юрий переглянулись в смущении.

Через полчаса возник Кроликов.

— Павел, ты, как подросток, вбежавший в переднюю, у нас отбираешь будущее, стоя в одних трусах. — Паша пощупал брюки убедиться, что он не в трусах. — Я смотрю, ты Бродского не жалуешь. Это была цитата. Так что там за исследование?

— Мы составили рейтинг влиятельности маркетологов.

— Чушь все эти рейтинги.

— Вы вошли в тройку. Мы берем интервью у всех троих. Остались вы.

— Паша, кто влиятельнее: Вагнер или Чайковский?

— Для меня Чайковский.

— Неправильно. Игорь Крутой.

— Сейчас включу диктофон, начнем. Ваши маркетинговые акции называли пощечиной общественному вкусу.

— Неужели?

— Как вы думаете, можно было обойтись без эпатажа?

— Видишь ли, Павел, мораль и новое — антонимы. Как первопроходимцы, мы были готовы к обвинениям в аморальности. Вот Coca-Cola, к примеру, стремится всегда к доминирующей доле рынка, наша же доля быть обвиненными в цинизме и дурновкусии. Будешь вино?

— Спасибо! На работе не пью.

— Зря. Вино нас превращает в бунтарей и сильно обрубает якоря всему, что неподвижно и статично.

— Это тоже Бродский?

— Угадал, дружище.

— Признайтесь, дело все-таки не в аморальности, а в экономии бюджета?

— Может быть. Если б у нас был рекламный бюджет шестьдесят миллионов долларов, как у «Балтики», мы были бы такой же высоконравственной компанией. Я просто боюсь представить, что можно сделать на эти деньги. Рынок разорвало бы в клочья.

— Что больше всего запомнилось за время работы с Ярдовым?

— Команда, которая была замешена на харизме лидера и скреплялась его клизмами. А еще ирония, которая расслабляла нас, чтоб не сотворить из Ярдова кумира. Ну, и чтобы быстрее очиститься.

— А что оказалось самым большим провалом… ой, похоже, диктофон перестал фурычить. — Эта досадная для Паши мелочь стала для меня приятной отдушиной. Дальше я вконец расшнуровался:

— Самым красивым провалом было несостоявшееся сотрудничество с Оливьеро Тоскани. Идея мира, предложенная им, была до гениальности проста, но двум харизмам не хватило места в ковчеге.

— Вы сейчас создаете собственную компанию?

— Да. Мы назвались Adzip. Нашей ключевой компетенцией будет родовспоможение маркетинговых идей.

— А как перевести Adzip на русский?

— Ad, advertising — это реклама и, наоборот, реклама — это ад. A zip — здесь уйма значений. Это и резкий звук, и свист пули, и треск разрываемой ткани. А также энергия, темперамент, «молния»-застежка. Но людям с палиндромным восприятием текста я не рекомендую вслух произносить название нашей компании.

— Пиз… Гм-м, оригинально. Кого будете приглашать на работу?

— Телефонисткой у нас будет заика. Мы уже нашли ее. Знакомься!

— Я попока учучусь, но со втоторого семеместра ппепперевеведусь нна заочный и бубуду раработать, — поддержала меня Светлана.

— Бухгалтера ищем среди слепых, а офис-менеджером возьмем девушку с церебральным параличом. На ней мы сильно сэкономим на содержании офиса.

— Каким образом?

— Просто мало кто из гостей захочет кофе.

— Находчиво.

— Дверь к нам будет открыта и для голубых, и для розовых. Хотим создать модель общества. Критериями отбора будут не дипломы MBA или опыт работы в каких-нибудь Nestle и Unilever. Люди будут подбираться исключительно по способности создавать новое. Никому, кто работал в глобальных компаниях, в Adzip попасть не удастся.

— Почему?

— В глобальных компаниях убивают все живое в человеке. Там не нужны личности, там нужны бройлерные менеджеры. Знаешь, как бегемот метит территорию? Становится на передние конечности и разгоняется вокруг своей оси, разметая говно. Бегемот по соседству, учуяв запах, не ступит на чужую территорию. Так и глобальные компании. Разметают свое говно по рынку. Метят, так сказать, территорию. И это у них называется market share ^[86].