Книга Блабериды, страница 103 – Артем Краснов

— Мы могли бы встретиться завтра в «Марии»? — начал Братерский без прелюдий.

Я некоторое время молчал.

— Алло? — повторил он. — Вы услышали? Мы могли бы встретиться?

Он был настойчив.

— Если это необходимо… — ответил я.

— В семь вам удобно?

В «Марию» из какого-то предчувствия я поехал на такси. Была суббота, я раскис с утра и к вечеру пожалел, что согласился на встречу. Тем более пришлось придумывать сложную легенду для Оли, которая, вопреки всем, Братерского по-прежнему не любила.

Около семи я дернул массивную ручку входной двери кафе «Мария».

* * *

Я сел напротив Братерского, не снимая куртки.

— У вас новая прическа, — сказал я.

Он провел рукой по щетине на голове. Она шуршала, как пенопласт.

— Мои друзья позаботились, чтобы я хорошо провёл время.

Выглядел он неважно. Его лицо отекло и потеряло остроту черт, которая наверняка так нравилась женщинам. Я ещё раз удивился произошедшим в нём переменам.

— Вы не горели желанием видеть меня, — сказал я.

— Вы тоже звонили только по делу.

— Да, — согласился я. — Не было настроения. Вы наверняка знаете о моих проблемах больше меня. А вы теперь такая знаменитость. Устали от внимания журналистов, — Братерский едва заметно улыбнулся. — Кстати, мне звонил ваш индус.

— Чаудхари, — кивнул Братерский. — Я знаю. Я попросил его.

— Зачем?

— Мне показалось это правильным.

— Ну ясно. А мне показалось, что он сектант.

Братерский снова едва заметно улыбнулся, но без весёлости.

Во мне проснулась обида. Мне хотелось молчать напоказ, чтобы возник тот градус неуюта, который невозможно игнорировать. Я принялся складывать из салфетки бумажный самолётик, но он получался рыхлым и не летал.

Братерский молчал и смотрел куда-то в зал. Официантка приняла его заказ. Я отказался. На некоторое время Братерский погрузился в смартфон. Я тоже полез проверить обновления в фейсбуке, но раздражение вдруг забурлило во мне невыносимо.

— Что, помогла вам моя статейка? — спросил я резко.

Братерский ответил не сразу. Он убрал смартфон и с минуту сосредоточенно хмурился, отчего между бровями образовалась линия. Волосы его росли неровно, и красноватый свет «Марии» оставлял на них рыжеватое пятно.

— Вы злитесь? — спросил он.

— Психую просто. Чего мне злиться? Вы медийная личность. Жизнь пошла в гору. А я наломал дров и сам виноват.

— В чём?

Братерский смотрел заинтересованно. Меня раздражало, что он всегда берет инициативу на себя. Я не стал сдерживаться:

— В дезинформации. В сеянии паники. В неспособности себя контролировать. В нарушении редакционной политики. Да вы сами всё знаете. Если не знаете, поройтесь в своём смартфоне. История с «Зарёй». Разве не вы поощряли меня раскапывать её? Никакой это не радиоактивный склад. Тушенка там. И портянки, — я рассмеялся. — Представляете? Я взбаламутил народ из-за консервного склада. Я только гадаю, для чего вам было нужно меня подстрекать? Вам это тоже помогло?

Братерский снова выдержал паузу. Раньше он не взвешивал слова так тщательно.

— Мне помогли события, последовавшие за отставкой начальника ФСБ, к которой вы косвенно причастны, — проговорил он чуть ли не по буквам, словно решал кроссворд. — Но я не предвидел этого. Связь событий мы ещё не поняли до конца. Ваш интерес к «Заре» был значим прежде всего для вас.

— Проще всё. Вы со своим психиатром промыли мне мозги и заставили делать то, что нужно вам, а поскольку доказать я всё равно ничего не могу, давайте считать, что виноват только я. Может быть, закажем вина?

Братерский показал человеку за барной стойкой жест.

— Вы не виноваты, — сказал он. — «Виноват» — неприятное слово, вам не кажется? Ненастоящее?

— Ага, ненастоящее. Я уже месяц могу говорить нормально только с пятилетним сыном, потому что он ещё ничего не знает. Жена уже сомневается во мне. О коллегах и тёще я не говорю. Скоро вилки начнут прятать.

— Другие знают меньше вашего. Не судите их строго.

Принесли вино. Я налил его в стакан для сока. Братерский пил свою воду. Какая вызывающая привычка: демонстративно пить воду, когда кто-то пьёт вино.

— Я же был на этой «Заре», — сказал я. — Вы знали? Один знакомый привез меня туда.

— Ваш друг Скрипка, — кивнул Братерский. — Вас, кстати, не удивило, что он это сделал? Для него это был большой риск. Он мог угрожать вам, мог избить вас, он он привёз на «Зарю». Разве это не странно?

— Не думал об этом.

— Скрипка — тоже часть процесса.

— Да мне плевать, если честно. На этой «Заре» у меня галлюцинации начались. Это опасно, понимаете? Для вас эти эксперименты забавны, я понимаю. Но мне было не до смеха. Я зачем-то прыгнул в пруд и видел там…

Братерский смотрел пристально:

— Что именно?

— Не знаю. Я видел себя со стороны. И что-то внизу. Не знаю. И ещё мне показывали фотографии, на которых тоже был я.

— И это были вы?

— Исключено, — я залпом допил вино. — Галлюцинация просто. Да вы же прекрасно это знаете. Чёрт! Сидите тут, морочите голову. Ну не хотите говорить, не надо. Мне уже без разницы. Я хочу вернуть свою жизнь.

— Я удивлен, что вы сдаетесь так легко, — Братерский отстранился и смотрел куда-то в зал.

Я вспыхнул.

— Чего? Я сдаюсь? Вы меня не слышите? Да я и так сделал больше, чем нужно. И что? Кому это помогло? Лучше стало филинцам? Дорогу им новую построят — вот и всё. Нет там никакой радиации. Есть только мой психоз. Не начинайте даже. Я про Филино и «Зарю» больше не хочу слышать.

— Вы сами про них говорите.

— А вы не провоцируйте.

Двое парней за соседним столиком наблюдали с интересом; возможно, они узнали Братерского. Я понизил голос и добавил:

— Не для протокола. Думаете, я не понимаю, что этот ваш гипнотизер мог меня предупредить, но не стал? Он же знал, что я такой… неуравновешенный. Он же знал, что я это сделаю. Я не хочу спекулировать, но ведь не исключено?

Братерский ответил также негромко:

— Это не он.

— Ага, не он. Самое смешное, что согласился-то я добровольно.

— Не накручивайте себя. Всё, что вы совершили — я имею в виду публикацию о «Заре», — совершили не вы.

— Мной управляли извне? — усмехнулся я.

— Скорее, изнутри. Мы не вмешивались, потому что это бы не помогло. Имейте в виду, что дело не завершено.