Онлайн книга «Украденное лицо»
|
– Прямо как в Веймарском Берлине, – щебечет Мими. – Вот точно. Она начинает танцевать на столах. Луиза начинает пить крепкое рюмками. Вот еще одну, думает она. Вот еще одну. А потом ты начнешь веселиться. Мими целуется со всеми подряд. Мими щелкает фотки (она в больничной ванне, изображая из себя самоубийцу, она верхом на чучеле оленя, она, словно норковый воротник, обвивает руками шею Луизы, она – Лайза Минелли, сидящая на стуле с вывернутыми назад ногами). У Мими – лучшая ночь в ее жизни. Вы бы об этом узнали, если бы заглянули к ней в «Фейсбук». На другом конце танцевального зала Луиза замечает Рекса. Он надел черный галстук. Это самое большее, что он сделал, чтобы соответствовать. Он улыбается, когда она идет к нему. – Погляди. – Она старается изо всех сил. – Мы одного поля ягоды! Он берет ее за руку. Целует ее. Смотрит в веселящуюся толпу, словно там может оказаться Лавиния. Пульсируют огни. Громко ревет музыка. Луиза не слышит ни слова из того, что говорит Мими. Здесь отец Ромилос, и Гевин тоже тут, он напоминает ей, что завтра у тебя большой день, верно? Неужели ты, блин, не радуешься, что действительно достигла чего-то в этой жизни? Здесь и Афина Мейденхед в платье, купленном ей Луизой, под ручку с Майком из оперы. Тут и фотограф Роуз из «Вчера вечером в Мет», и девушка, снимавшаяся в «Последнем герое», и Лори, художница-эротистка, которая расписывала для Лавинии карты таро, и какой-то египтолог, знакомый Лавинии, у которого отобрали кафедру в Йеле за то, что он бросил жену из-за студентки. Мими фотографирует Рекса и Луизу, держащихся за руки, и на фотке они выглядят чертовски счастливыми. Огни бьют в глаза. Неон ослепляет. Дым ест Луизе глаза, и она чихает. Какая-то девчонка заливает ромом с кока-колой весь чудесный позаимствованный Луизой смокинг, и у нее даже ключицы становятся липкими. Кто-то, кто вовсе не Пегги Ли, продолжает петь песню Пегги Ли. – А в прошлом году ее здесь не было? Мими пожимает плечами. – Конечно, нет! Она поет по закольцовке, и, может, Луиза просто сильно напилась в прошлом году, а, может, она сильно напилась в этом году, однако в любом случае выясняется, что женщина даже не поет, а просто шевелит губами в такт Пегги Ли, проделывая одно и то же снова и снова. И если это все, друзья мои (оказывается, песня ревет из всех динамиков в здании), то будем дальше танцевать. – Даже лучше, чем в прошлом году! – широко улыбается Мими. Луизе нужно отлить. Рекс, Мими, Гевин, Афина, отец Ромилос, Лори, Роуз, египтолог и девушка, снимавшаяся в «Последнем герое», – все обещают дождаться ее у бара на первом этаже, который похож на подиум в стиле «ар-деко». Когда Луиза выходит, никого нет. На часах одиннадцать сорок пять. – Тик-так! Навстречу ей вышагивает Хэл. Он одет, как нацист. На него никто не посмотрит. – Понимаете? – спрашивает он, когда замечает ее. – Это все из-за темы. – Я поняла. – Знаете, это же настоящий Хуго Босс. – Господи боже. – В том смысле, что я без усов или типа того. – И на том спасибо, – замечает Луиза. Синяк у Хэла почти прошел. Сейчас у него такой вид, будто он двое суток не спал. – Знаете, что я подарил Генри на Рождество? – Вообще-то мне все равно, – отвечает Луиза. – Книгу «Социально-политическая доктрина фашизма». И маме тоже. Плюс, разумеется, шарф от «Гермеса». Я не чудовище. – У вас все? – У нас всех все. Мир кончается. Революция неминуема. – Тогда зачем вы здесь, Хэл? Хэл пожимает плечами. – Здесь все мои друзья. Он прислоняется к стене в коридоре. – Да ладно вам, Лулу, – говорит он. – Просто будьте человеком, ладно? – Вы это о чем? – Потанцуйте со мной! Басы громыхают так, что дрожат стены. – Мне надо пойти разыскать Рекса. – Не надо. – Почти полночь. Он хватает ее за талию. – Хэл, не надо! – Почти полночь. Я с вами! – Хэл, – произносит Луиза, потому что теперь ей только не хватало, чтобы у Рекса появилась еще одна причина ее ненавидеть. – Не надо. – Пожалуйста! – просит он. В пульсирующем свете Луиза в первый раз по-настоящему его разглядывает. Лицо у него в слезах. – Прошу вас, не уходите, – говорит он. – Надо. – Я хочу поговорить с Рексом! – С Рексом вы можете завтра поговорить. – Я хочу поговорить с ним сейчас! – Нет, не можете. – Скажите ему… – Из гортани у него слышны хрипы и бульканье, словно у умирающей кошки. До полуночи пять минут. Луиза не дает ему закончить. * * * Луиза, спотыкаясь, ввинчивается в толпу. В глазах у нее двоится. Она видит Афину, раскачивающуюся вместе с Майком (или, может, это кто-то незнакомый), вот Беофульф Мармонт, танцующий с девушкой, которая уж точно не его подружка с испуганными глазами, она замечает Гевина Маллени со второй по значимости спутницей, а еще Мими, Мими, танцующую в одиночестве, впервые танцующую так, словно ей уже до боли не хочется, чтобы кто-то с ней потанцевал. Огромные ретрочасы в форме цифр 2-0-1-6 спускаются, как люстра, с потолка, и гулко бухают, так что Луиза даже не может определить, где музыка, а где ход времени. До полуночи остается минута. Луизе хочется одного – поспать. Но теперь вокруг не мир, в котором она живет. За минуту до полуночи Луиза замечает Рекса. Он совсем один стоит у стойки с мартини в руке. Луиза бежит к нему. Кажется, он очень счастлив ее видеть. Начинается обратный отсчет, все считают от шестидесяти до нуля, спьяну путаясь в числах, а Луизе так одиноко, а Рекс, похоже, так счастлив ее видеть, хоть она и знает, точно знает, что он никак не может быть счастлив, просто не может, не может, если Лавиния где-то в этом мире за пределами его поля зрения. Однако вспомним, что Луиза пьяна, и Рекс тоже пьян, и у них обоих на этой неделе безвозвратно разбились сердца, и Луизе больше всего на свете хочется стать той, кого кто-то обнимает. |