Онлайн книга «К вопросу о циклотации»
|
БЫКОВ: Ага… СПИЦЫН: Это ведь работа – то, что мы делаем. Обычный рейс. Вот когда вернемся… (Улыбается.) Вот тогда тишины не будет. Машины несутся по ракетодрому… Подкатывают к «Скифу»… Все выходят. Экипаж выстраивается в ряд. ЕРМАКОВ, ЮРКОВСКИЙ, СПИЦЫН, БЫКОВ. За их спинами громоздится «Скиф», уже свободный от лесов, озаренный розовым утренним солнцем. КРАЮХИН (останавливается перед строем): Ну, что вам сказать на прощание… Вы молоды и органически лишены драгоценного дара осторожности. Говорить с вами о благоразумии – это сотрясать атмосферу. Но я хочу еще раз напомнить вам об одном. И это не пустые слова. Ваш рейс – необычный рейс. От вас сейчас зависит – получит ли человечество сокровища девятой планеты для превращения нашей Земли в цветущий сад. Никому, кроме вас, советских космонавтов, коммунистов, не дано совершить это. Я кончил. КРАЮХИН неуклюже обнимает всех членов экипажа по очереди. За ним с экипажем прощаются остальные провожающие. КРАЮХИН (командует): К старту! ЕРМАКОВ: По местам! Экипаж направляется к подъемнику. Провожающие во главе с КРАЮХИНЫМ возвращаются к машинам. С поднимающейся площадки лифта видно, как машины с места трогаются на полный ход и стремительно удаляются в пустыню. Кают-компания. ЕРМАКОВ и СПИЦЫН быстро проходят по трапу в рубку. ЮРКОВСКИЙ и БЫКОВ садятся в кресла и пристегиваются ремнями. ГОЛОС ЕРМАКОВА: Внимание! Загорается зеленая лампа. – Старт! Лицо КРАЮХИНА в амбразуре наблюдательного пункта. Несколько секунд «Скиф» стоит неподвижно – один среди бескрайней равнины. Затем из-под реакторных колец вырываются клубы пламени. Туча пыли заволакивает ракету до самого колпака. Секунда, другая – и «Скиф» сначала медленно, затем все быстрее и быстрее поднимается в синее небо. Вот он блеснул на мгновение в лучах солнца и исчез. Кают-компания. ЮРКОВСКИЙ с усмешкой смотрит на БЫКОВА, судорожно вцепившегося в подлокотники кресла. Из рубки спускается веселый СПИЦЫН. СПИЦЫН: Развязывайтесь, друзья! Мы в пространстве! БЫКОВ (растерянно): Уже! ЮРКОВСКИЙ: Ну, разумеется. А вы как думали? «Отважные межпланетники, героически сопротивляясь все возрастающей силе тяжести, мужественно глядели в глаза опасности…» СПИЦЫН: А что? Так и было когда-то! * * * Космос… Через черное поле, усыпанное звездами, стремительно несется, вспыхивая фотонным реактором, «Скиф». Земля и Луна – два огромных серпа перед пылающим Солнцем. «Скиф» исчезает среди звезд… Рубка планетолета. ЕРМАКОВ у пульта. Нагибается над микрофоном бортового журнала. ЕРМАКОВ: Абсолютное время – ноль суток восемь часов ноль-ноль минут… Скорость относительно Солнца шесть тысяч метров в секунду… Ускорение один запятая один «же»… Двигатель в норме… Экипаж работает по распорядку. Кают-компания. ЮРКОВСКИЙ, расстелив на столе карту Плутона, прикидывает циркулем и курвиметром возможные маршруты передвижений в «Стране Мехти». Радиообсерватория. Спицын производит измерения радиоизлучения Солнца. На круглом экране оптического преобразователя – мохнатый солнечный диск. БЫКОВ, затаив дыхание, наблюдает за работой СПИЦЫНА. Рубка планетолета. Ермаков над микрофоном бортового журнала. ЕРМАКОВ: Абсолютное время одиннадцать суток восемь часов ноль-ноль минут… Скорость шестьдесят тысяч метров в секунду… Кают-компания. СПИЦЫН и БЫКОВ сидят за столом. СПИЦЫН придирчиво проверяет столбцы вычислений, немилосердно чиркая красным карандашом. СПИЦЫН (ворчливо): Забыли интегралы, Алексей Петрович, забыли! Как же мы с такими знаниями к тензорному исчислению перейдем? БЫКОВ (крайне скромно): Может быть, постепенно? СПИЦЫН: К завтрашнему дню восемь задач на дифференциальные уравнения. Любые, прямо по задачнику… БЫКОВ: Есть восемь задач. * * * Рубка планетолета. Ермаков над микрофоном бортового журнала. ЕРМАКОВ: Абсолютное время двадцать пять суток. Восемь часов ноль-ноль минут… Грузовой отсек «Скифа». Перед прозрачной лобовой броней «Черепахи», стиснутые в тесных стенах отсека, БЫКОВ, СПИЦЫН и ЮРКОВСКИЙ. БЫКОВ читает лекцию. СПИЦЫН слушает внимательно, держа наготове блокнот и карандаш. ЮРКОВСКИЙ томно зевает, облокотившись на гусеницу танка. БЫКОВ (настороженно): Незнание особенностей транспортера, особенно в незнакомой местности, например, в Антарктиде, или, скажем, на Плутоне, может повлечь чрезвычайно тяжелые последствия. Вот почему каждый из вас обязан знать эксплуатационно-технические качества атомного вездехода «ЗИЛ-86Л»… ЮРКОВСКИЙ (сквозь зевок): Именуемого в просторечье «Черепаха». БЫКОВ: Вот товарищ Юрковский и расскажет нам сейчас… Рубка планетолета. ЕРМАКОВ над микрофоном. ЕРМАКОВ: Абсолютное время тридцать двое суток восемь часов ноль-ноль минут… Скорость относительно Солнца два запятая четыре мегаметра в секунду… Ускорение один «же»… Двигатель в норме… ЕРМАКОВ встает и подходит к одному из аппаратов у стены. Нажимает кнопку. Из щели в аппарате толчками выползает узкая голубая лента с волнистой чертой вдоль нее. ЕРМАКОВ (не оборачиваясь): Богдан Богданыч. СПИЦЫН сидит за штурманским столом. В руках у него тонкая брошюрка, глаза подняты к потолку, он шепчет что-то про себя… ЕРМАКОВ подходит к нему. ЕРМАКОВ: Что это у вас, Богдан Богданович? СПИЦЫН молча показывает ему обложку брошюрки. Брошюрка озаглавлена: «Атомный вездеход ЗИЛ-86Л»… СПИЦЫН (со вздохом): Загонял нас Быков! Юрковский – и тот учит! ЕРМАКОВ: Быков мне нравится. Он с характером. А как у вас с программой выхода к Плутону? СПИЦЫН: Мало данных. Придется уточнить на подходе. ЕРМАКОВ: Хорошо. Вы знаете, что первый слой отражателя выгорел? (Протягивает Спицыну ленту записи.) СПИЦЫН (просматривает ленту): А что вы хотите, Анатолий Борисович, второй миллиард километров пошел! В репродукторе деловитый голос БЫКОВА: – Экипажу обедать! СПИЦЫН вскакивает и торопливо собирает бумаги на столе. Кают-компания. Все за столом. БЫКОВ подает последнее блюдо, виноградный сок в высоких бокалах. СПИЦЫН (с наслаждением отхлебывая): Ну, накормил нас, Алексей Петрович!.. Придется тебе по математике пятерку поставить! |