Книга Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти, страница 72 – Диана Гэблдон

– Мне жаль твоего мужчину, – сказала я. – Но здесь лежит мой мужчина. Убирайтесь! – Я подняла саблю, и женщина торопливо отступила, таща за руку сына. Мальчишка, уходя, сверлил меня черными, словно уголь, глазами. В следующий раз он меня узнает; а я, впрочем, узнаю его.

Они растворились в тумане. Я выронила саблю, ставшую внезапно слишком тяжелой, и рухнула на колени рядом с Джейми. Тронула его за шею дрожащими от пережитого руками, пытаясь нащупать пульс. Мое собственное сердце тяжело стучало в груди, отдаваясь эхом в ушах. Повернув голову Джейми, я увидела под его челюстью бьющуюся жилку.

– О господи! Слава богу! – прошептала я.

Прежде чем тащить Джейми, я ощупала его в поисках раны. Вряд ли падальщики вернутся; да и на гребне холма за моей спиной раздавались мужские голоса – отряд повстанцев собирал раненых.

На лбу лиловел огромный синяк. Вроде бы все… А потом я перевернула Джейми на спину и увидела его руку.

Горцы привыкли сражаться с мечом в одной руке и щитом в другой – маленьким, кожаным щитом для отведения в сторону удара противника. У Джейми щита не было. Клинок вошел между третьим и четвертым пальцами на правой руке и нанес глубокую, уродливую рану, рассекшую ладонь чуть ли не до самого запястья. Рана выглядела жутко, но почти не кровоточила – рука попала под тело Джейми, вес которого подействовал как давящая повязка. На рубахе спереди расплылось красное пятно, особенно яркое в районе сердца. Я раскрыла ворот и заглянула внутрь, желая убедиться, что это кровь от раны на руке. Так оно и оказалось – грудь была прохладной и влажной от травы, но невредимой, соски сжались и отвердели от холода.

– Щекотно, – сонным голосом пробормотал Джейми и схватился левой рукой за грудь, пытаясь убрать мою ладонь.

– Прости, – ответила я, подавив желание засмеяться от радости, что он жив и в сознании.

Обняв его за плечи, я помогла ему сесть. Джейми выглядел пьяным – один глаз заплыл, в волосах запуталась трава – и вел себя как пьяный: опасно раскачивался из стороны в сторону.

– Как ты? – спросила я.

– Тошнит. – Он наклонился в сторону, и его вырвало.

Я помогла ему лечь на траву, вытерла рот и принялась накладывать повязку на руку.

– Кто-нибудь скоро подойдет, мы отнесем тебя в повозку, и я позабочусь о твоей ране.

Он замычал, когда я слишком туго затянула повязку, и спросил:

– Что случилось?

– Что случилось? Ты меня спрашиваешь?

– Я имел в виду, чем закончилась битва, – терпеливо пояснил Джейми, глядя на меня здоровым глазом. – То, что случилось со мной, я помню – в целом, – добавил он и вздрогнул, когда я коснулась его лба.

– Не очень-то ты и цел! Тебя рубанули, словно свинью. Догеройствовался, черт побери! Вот что с тобой случилось!

– Я не…

Я не дала ему договорить; облегчение, которое я испытала, увидев его живым, сменилось злостью.

– Зачем ты поехал в Тикондерогу? Ты не обязан был туда ехать! Ты говорил – будем писать и печатать. Ты говорил, что не собираешься сражаться, если не припрет. И все равно сражался, самовлюбленный, тупой, шотландский позер!

– Позер? – переспросил он.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Тебя могли убить!

– Да, я подумал, что так и будет, когда тот драгун налетел на меня, – уныло согласился Джейми. – Но я заорал и испугал его лошадь. Она встала на дыбы и ударила меня копытом в лицо.

– Не смей менять тему! – огрызнулась я.

– А разве мы говорим не о том, что меня не убили? – спросил он, пытаясь выгнуть бровь. Не смог и снова вздрогнул.

– Нет! Мы говорим о твоей глупости, твоем чертовом эгоистичном упрямстве!

– Ах вот оно что…

– Да! Ты… ты… болван! Как ты посмел так поступить со мной? Думаешь, мне больше заняться нечем, только бегать за тобой и собирать тебя по кусочкам? – Я уже почти кричала.

А он подлил масла в огонь, усмехнувшись. Из-за полуприкрытого глаза вид у него стал лихой.

– Из тебя, саксоночка, вышла бы хорошая торговка рыбой. Ты отлично умеешь работать языком.

– Заткнись, чертов…

– Тебя слышат, – беззлобно сказал он, махнув в сторону спускавшегося к нам по склону отряда американских солдат.

– Плевать, что меня слышат! Если бы ты не был ранен, я бы… я бы…

– Осторожнее, саксоночка, – ухмыляясь, сказал он. – Ты ведь не хочешь оторвать от меня еще несколько кусков – тебе же потом пришивать их обратно.

– Не провоцируй меня! – процедила я сквозь зубы и посмотрела на саблю.

Джейми увидел саблю и потянулся к ней, но не достал. Громко фыркнув, я перегнулась через его тело, взялась за рукоять и вложила саблю ему в ладонь. В ответ на возгласы спускающихся по холму мужчин я помахала рукой.

Джейми улыбался.

– У тебя ядовитый язычок, но ты еще и хорошенькая маленькая воительница.

Я открыла рот, но все слова, что я хотела высказать еще мгновение назад, вдруг рассеялись подобно туману.

Джейми положил здоровую ладонь на мою руку.

– А пока, a nighean donn, спасибо тебе за мою жизнь.

Мужчины уже подходили к нам, шурша травой. Их голоса заглушали стоны раненых.

– Не стоит благодарности.

* * *

– Гамбургер, – тихо сказала я. Недостаточно тихо – Джейми удивленно выгнул бровь. – Рубленое мясо, – уточнила я, и бровь опустилась на место.

– Оно самое. Я остановил меч рукой. Если бы у меня был щит, я легко отвел бы удар.

Видала я раны и пострашнее, но меня все равно слегка подташнивало. Меч срезал верхушку четвертого пальца сразу за ногтем и врубился между третьим и четвертым.

– Ты, видимо, ухватил меч рядом с рукоятью, иначе бы он срезал часть ладони, – сказала я, пытаясь успокоиться.

Он промычал что-то. Его рука не двигалась, пока я ее трогала, однако над верхней губой Джейми выступил пот, а изо рта помимо воли вырвался короткий стон.

– Прости, – безотчетно пробормотала я.

– Ничего. – На миг он закрыл глаза и тут же снова открыл их. – Отрежь его.

– Что?

Джейми кивнул на ладонь.

– Палец. Отрежь его, саксоночка.

– Я не могу! – Возражая, я уже знала, что он прав. Помимо самого пальца было серьезно повреждено сухожилие. Вряд ли он еще когда-нибудь сможет двигать этим пальцем.

– Последние двадцать лет от него было мало пользы, – сказал Джейми, бесстрастно глядя на обрубок. – И теперь уже не будет. Я раз пять ломал этот чертов отросток, потому-то он так и торчал. Если ты его отрежешь, он по крайней мере больше не будет мне мешать.