Онлайн книга «Ночь, прожитая трижды»
|
— Да… — Ткачук подал знак. Гладкая высокая официантка в шортах вкатила сервированный на колесиках столик. Поставила перед Ткачуком. Генеральский стол выглядел заманчиво. Осетрина, балычок. Красная икра. Ткачук тоже остался доволен. Уверенно подвинул себе кресло. Пригласил Игумнова: — Наверняка не ужинал. Знаю вашу собачью работу… Игумнов не заставил себя упрашивать. Полковник Хохлов сел третьим. Генерал объяснил: — У меня, понимаешь, дробное питание…Врачи заставляют есть через каждые два часа. Днем ли, ночью… Последствия кровавой разборки в Домодедово как бы не имели отношение к ночному бдению в «Освальде». «Дробное питание…» Водке тут предпочитали хорошие коньяки. Официантка обошла стол, разлила по рюмкам «Армянский». Перед каждым поочередно возник для обозрения ее аппетитный лошадиный круп. Потом она тихо удалилась. — Пододвигайся. Как тебе это? — Ткачук оглядел стол, ткнул салфетку за ворот. — Отлично, — Он кивнул на круглые часы над компьютером. — только, кК сожалению, надо возвращаться. Мало времени. — А много и не надо. Мы на коротке… Дай я за тобой поухаживаю… Ткачук перегнулся через стол, положил на тарелку Игумнова балычок. Добавил грибки. — Капитанство — лучшая пора службы. Майор это как долговременная точка. Четыре года ходишь и никакого продвижения. Если, конечно, нет руки… У вас кто н а Управлении? — Генерал Скубилин. — Вася?! — Василий Логвинович. Рэмбо был прав: сюда, в «Освальд», тянулись старые дружественные каналы связи. Не исключено, что у Ткачука существовал выход и выше — на Министерство. И не только на МВД. — Старый мой дружбан!.. — Ткачук приподнял над столом хрустальную рюмку. Игумнова коснулся благородный запах. — Ну! За твою первую большую звезду, капитан! К коньяку были нарезанные ломтиками дольки лимона, обсыпанные сахаром и натуральным кофе. Ткачук не стал тянуть. Выпил. — А теперь давай, капитан. Что конкретно тебя привело? Игумнов пригубил рюмку, вернул на место. — Мне нужно переговорить с Евгением Ивановичем… — Коржаковым?! Ткачук и его ближайший помощник словно наткнулись на установленную для них растяжку. Генерал взглянул на замершего советника, словно в том, что сидевший за его столом мент интересуется референтом фирмы по менежменту, была его, полковника Хохлова, персональная вина. Сделано это было для него, для Игумнова. Ткачук был обо всем осведомлен и не нуждался ни в чьей в консультации. Он развел руками. Увы, капитан! Коржакова я представить тебе не могу. Исчез Евгений Иванович. Ты знаешь это не хуже меня… Игумнов не подтвердил, не опроверг. — Накануне мы вот так же посидели, а утром он уехал. Как всегда. И больше не появился. — Он сообщил, куда едет? — Нет. — Коржаков был вооружен? Я своих сотрудников не обыскиваю, как ты понимаешь. Бывший боевой офицер. Подполковник. Он оформлен как частный охранник, значит есть лицензия на оружие… Дальше пусть тебе мой советник расскажет… Тот сразу вошел в разговор. — Вечером, когда он не вернулся, мы не придали значения. Подумали — к комуто заехал. Дело молодое. На второй день он на службе не появился. Тогда уже забеспокоились… — Фирма обращалась в милицию с заявлением о розыске? — Нет, не видели надобности. Игумнов задумался. — Перед тем замечалось что-нибудь настораживающее? — Сослуживец говорил, что Коржакова пасли какието двое… — Он видел их? — Да. Молодые, высокие. В куртках. Таких сейчас много. Правда? Разговор получался клочковатый, неровный. — Какая у него машина, у Коржакова? — «Фиат», серебристый, последняя модель. Про нее пока ничего неизвестно. Тяжесть обсуждения, как в хорошем романе, была перенесена на самый конец. Советник взглянул хитро: — Я думаю, этих двоих вы должны знать лучше… — Почему? Слово снова взял Ткачук: — Это твои коллеги. Не знал?.. — Нет. А откуда известно, что это менты? — Они, собственно, не скрывали… — Их проверили? — Конечно. Это — работники подмосковной милиции. Патрули…Кто именно я уже не помню. Это и неважно… — Он оглянулся на советника. Полковник разлил по рюмкам коньяк. — Давай, — Ткачук поднял рюмку. — Ты за рулем? Игумнов отрицательно качнул головой: — Молодец. Значит, мыслишь глобально. Давай по граммулечке… И закуси яичком. В яйцах чудесная сила. Знаешь об этом? — Догадываюсь… — Я не о том. Объясняю: яйцо — единственный натуральный продукт, что при варке твердеет! Так что… Они выпили. — На что тебе Коржаков?! Игумнов взглянул на часы. Было начало пя-того. Времени осталось мало. Очень скоро с последним боем часов, как в сказке про Золушку, в жизни, которой они жили все последнее время, многое могло измениться и обесцениться… Пора было приступать к делу. — Он причастен к тому, что произошло сегодня ночью в Домодедово. Есть данные, что фирма не только проводит информационную разведку, но и берет закон в свои руки… — «Освальд» не имеет к этому отношения, поверь… Ткачук поправил салфетку. — Я создал фирму для консультаций по защите от криминала. Кто обращается, того я и снабжаю информацией. Понимаешь? Я не клиента своего проверяю, а тех, кого он заказывает. Презумпция порядочности. А еще тайна заказчика. Это главное. А кто он, заказчик? Наркоман или «голубой»? Или еще кто… Меня не касается. Игумнов не комментировал. Проверить, чем в действительности занимался «Освальд», было невозможно, поскольку консультации считались абсолютно конфиденциальными и материалы могли сразу уничтожаться по просьбе клиентов. Да и задача Игумнова была иной. — Выходит, все данные самого Коржакова? — А вот у него и спроси. Он мужик самостоятельный… — Между тем в международном порту Шереметьево он выступал от имени фирмы… — Ты мне веришь, капитан?! Советник был на чеку, чтобы вступить. Но генералу помощь не понадобилась. Он потянулся, положил себе на тарелку грибки, добавил и гостю. |