Онлайн книга «Лабиринт призраков»
– Суть в том, что правители этой страны уже не представляют, что сделать, чтобы вразумить народ. Правда, Фермин? Тот лишь пожал плечами: – Не понимаю, зачем так напрягаться. В большинстве случаев срабатывает легкое полоскание мозга. – Вот и вышел анархист, – усмехнулась Мерседитас. Дон Анаклето удовлетворенно улыбнулся, почувствовав, что наконец разгорается настоящая дискуссия, к которым он питал особую склонность. Фермин произнес: – Послушайте, Мерседитас, поскольку мне известно, что ваше знакомство с газетами начинается и заканчивается гороскопом, а сегодня мы празднуем знаменательную дату столпа этой семьи… – Фермин, пожалуйста, передайте мне хлеб, – вмешалась Беа, желая сохранить мир во время праздничного ужина. Тот смирился и протрубил отступление. Дон Федерико, часовщик, поспешил на выручку, нарушив напряженное молчание: – Скажите, Алисия, кто вы по профессии? Мерседитас, которой не нравилось, что к незваной гостье относились с подчеркнутым уважением и вниманием, бросилась в бой: – А зачем женщине профессия? Разве недостаточно, что она ведет дом, ухаживает за мужем и детьми, соблюдая заповеди, усвоенные от родителей? Фермин хотел что-то сказать, но Бернарда накрыла ладонью его руку, и он прикусил язык. – Да, но ведь сеньорита Алисия не замужем. Не так ли? – не сдавался дон Федерико. Алисия сдержанно кивнула. – И даже нет жениха? – недоверчиво уточнил дон Анаклето. Она скромно улыбнулась и покачала головой. – Приехали! Вот вам неопровержимое доказательство факта, что в этой стране не осталось достойных холостяков. Сбросить бы мне лет двадцать… – заявил дон Анаклето. – А лучше – все пятьдесят, – заметил Фермин. – У настоящего мужчины нет возраста, – парировал дон Анаклето. – Не следует путать нравственные категории с урологией. – Фермин, за столом дети, – укоризненно сказал сеньор Семпере. – Если речь о Мерседитас… – Вам следовало бы вымыть с мылом рот и помыслы, или отправитесь прямиком в ад! – воскликнула Мерседитас. – Тогда я хотя бы сэкономлю на отоплении. Дон Федерико вскинул руки, чтобы прекратить перепалку. – Внимание… Вы галдите наперебой и не даете ей ничего сказать. Стало тихо, и все посмотрели на Алисию. – Итак, – произнес дон Федерико, – вы расскажете нам, чем занимаетесь… Алисия обвела взглядом присутствующих, с интересом ожидавших ее ответа. – Откровенно говоря, сегодня мой последний рабочий день. И я пока не знаю, что буду делать дальше. – Но о чем-то вы, наверное, думали, – заметил сеньор Семпере. Алисия потупилась: – Я думала, что хотела бы писать. Во всяком случае, попробовать. – Браво! – воскликнул букинист. – Вы станете нашей Лафорет. – Скажите лучше, Пардо Басан [59], – поправил дон Анаклето, разделявший широко распространенное национальное заблуждение, согласно которому живой писатель не заслуживал внимания, если только он не находился на смертном одре при последнем издыхании. – Вы не согласны, Фермин? Тот взглянул на сотрапезников, а потом уставился на Алисию. – Я бы согласился, любезный друг, если бы не внутреннее ощущение, что Пардо Басан смотрелась в зеркало и видела девочку из хорошей семьи, тогда как наша сеньорита Грис больше похожа на роковую героиню, и я не уверен, что она вообще отражается в зеркале. Воцарилась тишина. – Что вы имеете в виду, всезнайка? В чем тут соль? – набросилась на него Мерседитас. Даниэль схватил Фермина за руку и увел в кухню. – Смысл в том, что если бы у людей разум был хотя бы вполовину таким большим, как их рот, если не сказать хуже, мир стал бы совершеннее, – проронила София, витавшая до тех пор в облаках или в мире туманных грез, где обитают лишь очень юные существа или блаженные. Сеньор Семпере перевел взгляд на племянницу, которую жизнь послала ему на склоне лет в подарок или в наказание. И, как довольно часто происходило, ему почудилось, будто на мгновение сквозь толщу океана времени он увидел и услышал Исабеллу. – Именно этому теперь учат на факультете филологии? – поинтересовался дон Анаклето. София пожала плечами, возвращаясь в заоблачные дали. – Господи, нас ждет ужасное время! – заявил профессор. – Не огорчайтесь, дон Анаклето. Время всегда одно и то же, – заметил сеньор Семпере. – Суть в том, что оно никого не ждет, а идет себе дальше и меняется при первой возможности. Как насчет того, чтобы выпить за прошлое, будущее и нас, застрявших между ними? Малыш Хулиан поднял свою чашку с молоком, с воодушевлением поддержав предложение деда. Тем временем Даниэль загнал Фермина в угол кухни, подальше от глаз и ушей сотрапезников. – Можно узнать, какая муха вас укусила, Фермин? Судя по всему, она была размером с арбуз. – Эта женщина – волк в овечьей шкуре, она не та, за кого себя выдает, Даниэль. Я чую подвох. – В чем он заключается? Поясните, если не трудно. – Я не знаю, но собираюсь выяснить, что у нее на уме. Интригой тут несет за версту, как духами с блошиного рынка, которыми облилась Мерседитас в надежде заарканить часовщика. От подобного амбре спастись можно только на соседней улице. – Как вы рассчитываете это выяснить? – С вашей помощью. – Даже речи быть не может. Меня не впутывайте. – Не поддавайтесь чарам вампирши. Она роковая женщина, что так же верно, как меня зовут Фермин. – Напоминаю, что роковая женщина – почетный гость моего уважаемого отца. – А вы не поинтересовались, как ей подвернулся случай так удачно напроситься в гости? – Не знаю. Мне безразлично. Случайности бывают всякие. – Вам это подсказывает ограниченный ум или половые железы? – Мне подсказывает здравый смысл, которого вы, вероятно, напрочь лишились одновременно с чувством стыда. Фермин саркастически рассмеялся: – Надо запомнить. Ей удалось обольстить и отца и сына, причем в присутствии вашей супруги, живой и здоровой. – Хватит нести чепуху, тем более нас могут услышать. – Пусть все слышат! – громко воскликнул Фермин. – Ясно и отчетливо. |