Онлайн книга «Мир»
|
– Нашел. Переходные края – вот здесь написано – чаще встречаются на берегу моря или другого источника воды с достаточно глубоким дном. Синтетик повернул к озерам поблизости. Он летел у кромки воды, потом – не найдя спуска – начал продвигаться по спирали к середине водоема. – Вот оно! – Ирмандильо указал вверх, где небо темнело и опускалось все ниже и ниже. Вскоре стало понятно, что это вовсе не небо, а такая же поверхность воды. Море на третьем кольце! Оно стремилось к озеру, над которым летели роботы. Как ладонь к ладони. Вот уже нельзя было спутать ее с небесами: стала видна рябь, затем скромные волны, и наконец буря. Две ладони смыкались, между ними сверкали молнии, а на границе гравитаций бурлил тайфун. – Нырнем в середину этого смерча, и нас засосет на третье кольцо, – бодро пристегнулся Ирмандильо. – Не будем доводить до крайности. Не долетев до бури, Эйден перевернулся и приводнился вниз головой над вторым кольцом. То есть вполне как надо – на третьем. – Ну, или так, – кивнул полицейский. Они заскользили дальше от смерча. Туда, где водяное небо – теперь небом было второе кольцо – уходило под углом вверх. Как только в нем перестало узнаваться море, карфлайт пристал к пустынном берегу. Здесь мигали кристаллы маяка, обозначая место встречи колец при вращениях. Андроиды вышли на лысый холм. Он был полон гравималей: феноменов параллельного, дублирующего или перекрестного притяжения трех дисков Алливеи. Якоря исправно работали только на жилом кольце. До третьего они добивали неравномерно, и местами физика брала свое. Песок на холме сыпался то вверх, то вниз. Будто играл невидимка: с одной ладони сыпал на другую. Целые островки прямо с травой плавали в воздухе. Тут же вихляла неглубокая речка – то падая, то взлетая по камням – и убегала в темные дебри неподалеку. Вода у берега текла нормально, а посередине сочилась в небо. Осока местами торчала ввысь, а кое-где стелилась по земле. Летать над лесом, отсвечивая перед шчерами, было опасно. Туда, где могли побывать мальчики, Эйден решил идти пешком. – Кристаллы маяка – серые, когда не мигают, – задумчиво произнес синтетик. – И что? – Серый здесь цвет опасности, мне сказали. – Притянуто за уши. – Да, пожалуй. На Алливее полно серого, кроме этих фонарей. – Мы же и так собирались уходить с берега. Действительно, на диком пляже делать было нечего, и они побрели вдоль речки к лесу. Роботы не успели и десятка шагов пройти, а небо – на этот раз песчаное – накатило сверху. Андроиды припали к земле, и низко-низко над их головами пронесся точно такой же лысый холм. Песок и пыль сыпались в глаза и в рот, роботов стало поднимать вверх: снова засасывать на второе кольцо. Скрежет, треск! Еле они уцепились за узловатые кусты на берегу речушки. Почти вырвали их с корнем, чтобы удержаться на месте. Небо-холм покатилось дальше, и андроиды поспешили ближе к деревьям, рассудив, что раз те достаточно высоки, значит, их не касается второе кольцо, и бояться в лесу нечего. – За уши притянуто? – оглянулся Эйден. – Смотри! Их полицейский модуль размазало холмом о холм. Фонари-то были серые неспроста. – Как же я вернусь назад? – Ты серьезно, Ирмандильо? Не будешь цепляться за берег – тебя само поднимет. Как тех мальчишек: кажется, так они сюда и спустились. – Я не о том. Как я вернусь в часть без патрульного крыла? Он же у меня под расписку. Мне же за сто лет не выплатить. – Тефтелька, – ласково потрепал его синтетик. – Я отдам тебе целый бордель, только пойдем. Лес и впрямь напоминал бранианский. Те же кривые стволы корчились средь горелого сухостоя. Листва держалась на последнем издыхании и валилась на тропинку, стоило задеть ветви. – Значит, мы следуем путем Аруски и его друзей. – догадался Ирмандильо. – Но ведь им уже не помочь. Чего же Вы хотите здесь найти? – Хочу ничего не найти. – И все же? – Если я не планирую тебя посвящать, я придумаю тысячу обтекаемых фраз. Я могу. Человека это раздражает, и после третьей попытки он бросает расспросы, но ты ведь не остановишься. Так что через полчаса мне придется вырвать твой язык, который и вполовину не такой верткий, как я. – Вы не робот, а скользкий глист. – Точно. Политика такая задница. Эйден ускорил шаг, и полицейский заторопился вприпрыжку. – Когда люди искренни, возникает доверие. А доверие – ключ к успеху любой затеи. Даже противоправной, это я Вам как блюститель порядка говорю. – Да-а? А ну-ка, отключи синхронизацию. Честное имперское, буду вести себя хорошо. – Глобально я Вам не доверяю, конечно. Я-то имел в виду затею с этой вылазкой. Видите – я целиком подчинился, так что имею право знать, чему! – Да ну? Проведем стандартный тест. Встань тут. Ирмандильо притормозил у скорченного дерева. – Ну вот, ты уже прячешь руку с кодом, а говоришь о доверии. – Простите. – Закрой глаза, – скомандовал Эйден. – Я встану позади тебя, а ты продемонстрируешь, насколько ты готов мне доверять. Не сгибая ног, падай назад, пока я не поймаю тебя у самой земли. Полицейский сомкнул веки, но шумно вздохнул и обернулся, проверяя, на месте ли Эйден. Отвернулся и вздохнул опять. Конечно, он проходил много разных тестов в управлении, но в более странной затее еще не принимал участия. – Ну, давай. Если не струсишь, расскажу, зачем я здесь на самом деле. Ирмандильо качнулся назад и – ап. Холодная и твердая земля дала ему звонкий подзатыльник. – Доверял, надо же. Приятно, – синтетик перешагнул оглушенного робота и пошел дальше. Ирмандильо догнал его спустя минуту. – Вы обещали признаться. Я свою часть условия выполнил. – Между нами, роботами, – заговорщицки начал Эйден. – Я думал, ты усвоил два урока на основе одного. – Но Вы сказали, цитирую: если не струсишь, расскажу, зачем я здесь на самом деле. – А если проголосуешь за меня, отменю налоги и увеличу пособия. – Понял. Этот имперский культ Железного Аспида кажется немыслимым теперь, когда я Вас знаю. – Секрет моей популярности в том, тефтелька, что из триллионов подданных лишь единицы знают меня лично. * * * Двое перебирались с внутренней стороны бублика на внешнюю. Самина решила так, потому что горизонт стал дальше, а гравимали встречались чаще. Значит, действие устойчивой центробежной силы потихоньку сменялось якорями. Где-то на краю неба взошла оранжевая звезда – громадное местное солнце. Лес из черного стал коричневым в его лучах. Потом серым. И наконец болотно-зеленым. |