Книга Кольцо принца Файсала, страница 115 – Бьярне Ройтер

– Испанцам этого не понять, – пробормотал он и провалился в сон.

На следующий день он пришел в деревню и увидел Ньо Бото, пришивавшего пуговицы к своей новой рубашке. Он сидел рядом с пожилым мужчиной, который явно был опытным портным. Они были так глубоко погружены в свою работу, что совершенно не замечали окружающих.

Должно быть, именно это зрелище убедило Тома в том, что время пришло.

У него оставалось несколько дел, которые следовало уладить, – в частности, он должен был объяснить Буллю, что ему не следует раскатывать губу и ждать много золота в награду.

Большинство рабов с галеона предпочли остаться на островах Зеленого Мыса, но двое-трое из них все же решили вернуться на корабль.

Том отправился проверить старое каноэ Джанлукки, когда неожиданно столкнулся с Санди Морнинг. Возможно, она встретилась ему не случайно, быть может, она следила за ним, потому что внезапно она возникла перед ним и, встав на тропинке, застенчиво улыбнулась.

Том отвел взгляд в сторону и заметил Булля, который, несмотря на ранний час, уже расхаживал вокруг каноэ, приводя его в порядок.

– Рад слышать, что ты остаешься на островах Зеленого Мыса с семьей Ньо Бото, – произнес Том.

Девочка снова улыбнулась и смущенно кивнула, но тут же снова стала серьезной и спросила, вернется ли Том когда-нибудь на Ямайку.

– Разумеется, я вернусь обратно на Ямайку, – ответил Том.

– Быть может, – робко сказала Санди, – быть может, ты однажды встретишь там моих папу и маму?

Том взял ее за руку.

– Конечно же встречу. Обещаю, – прошептал он.

Санди отступила назад, помахала рукой и послала ему воздушный поцелуй. Потом быстро развернулась и убежала прочь, легкая, словно летняя птичка.

Том посмотрел назад и увидел Булля, который стоял прямо за его спиной.

– Что хотела эта малышка? – спросил капитан.

– Попрощаться, – пробормотал Том и внезапно вспомнил то время в «Арон Хилле», когда он, будучи виночерпием, рассказывал кухонной прислуге о том, как охотился на акул. Некоторые из этих историй были правдивы, другие – выдумка от первого до последнего слова. Но малышка Санди Морнинг в своей безграничной доверчивости к жизни принимала их все за чистую монету.

Том внезапно положил руки на плечи капитана и крепко сжал.

– Какого черта, – проворчал Булль, – что это значит?

– Ничего, не беспокойтесь, – прошептал Том и уткнулся лицом в грудь Булля. – Просто иногда надо вот так постоять… обняв кого-то.

– Надо?

– Да, – сказал Том, – надо.

И, глубоко вздохнув, он похлопал Булля по грудной клетке.

– Вот так, теперь мне полегчало.

Они посмотрели друг на друга долгим изучающим взглядом.

– Теперь они все ушли, – вздохнул Том, – и остались жить лишь в моих воспоминаниях. Санди Морнинг, Сахарный Джордж, Тото, Йооп, бедная миссис Бриггз и толстушка Бесси. Не говоря уж о Рамоне Благочестивом. Плоть и кровь стали пеплом, а истории, связанные с этими героями, кажутся уже небылицами. Некоторые из них уже стерлись, как стираются песчаные рубчики на дне моря.

– Но только не я, – проворчал Булль и потрепал Тома по щеке.

– Да, не вы, Булль. И я этому рад. Есть ли у вас дети, господин капитан?

– Этого нельзя исключить.

– Вы когда-нибудь думаете о них?

– Никогда! Я ненавижу детей.

– Вот как? Почему?

Булль приблизил свою здоровенную смуглую рожу прямо к лицу Тома.

– Потому что дети имеют неистребимую привычку становиться взрослыми, – проворчал он.

Том улыбнулся.

– Но только не вы, Булль, – прошептал он. – Вы, конечно, бываете очень жестоки, но при этом сохраняете детское простодушие.

– Ты так считаешь?

– Да, я так считаю.

Булль улыбнулся.

– Значит, я не прогнил насквозь?

Том потянул себя за мочку уха.

– Это мы еще увидим, – сказал он.

– Да-да, потому что у нас есть еще одно небольшое дельце, которое мы должны обстряпать, – сказал капитан. – Предлагаю обсудить его за стаканчиком в моей хижине. Принц ведь сообщил тебе о том, как с нами рассчитается его милость?

– Чья милость?

– Король, Том, король, – Булль мечтательно улыбнулся. – Я говорю о монетах, ты же знаешь.

Том откашлялся.

– А, ну да, монеты, – сказал он. – Совсем о них забыл.

Вскоре они сидели в хижине Булля.

– Вот как пьет пират, – довольно ворчал Булль, вливая в себя стакан за стаканом, – я дрожу от предвкушения и даже почти не чувствую пули в бедре. Давай, Том, расскажи своему старому другу о золоте, я всю ночь не мог заснуть. Глаз не сомкнул.

Том откашлялся и потянул себя за мочку уха.

– Давайте я начну с того, что расскажу вам историю о Рамоне, странным образом прозванном Благочестивым. К жажде наживы он относился с той же беспечностью, что и к правде. Зато у него было золотое сердце. У вас, капитан, тоже золотое сердце, это так же верно, как и то, что мое имя Коллинз. Свет вряд ли видывал человека богаче, чем вы.

Капитан громко расхохотался и поднес свои кулаки к лицу Тома.

– Ах ты разбойник, ирландец ты этакий, не знай я всей правды, я бы решил, что ты собираешься мне сказать, будто нам не светит ни одного чертова гроша. По правде говоря, слушая подобную белиберду, мне хочется палить из всех ружей и звонить в погребальные колокола.

Том улыбнулся капитану едва заметной усталой улыбкой.

– Быть может, нам следует пропустить еще по стаканчику, господин капитан.

– Да, потому что я чувствую, как все мое тело дрожит от предвкушения, – глаза Булля засверкали.

– Предвкушения, Булль?

– Я говорю о доме, который построю на это кругленькое вознаграждение. С пятнадцатью золотыми залами, сверкающим зеркальным кабинетом, четырнадцатью комнатами и кухней, вроде моего прежнего камбуза, где так чудесно пахло свежим тимьяном. У меня будет четыре балкона, по одному на каждую сторону света, все с видом на океан, ибо дворец Булля будет возведен на острове, который я уже выбрал – за его прибой, за его острые скалы и щедрый прилив, который каждый день в одно и то же время оставляет на берегу частицу моря. Ведь то, что малость для океана, – богатство для человека, и мой дом будет ломиться от всевозможных вещей и предметов с затонувших кораблей, и он будет красивее и роскошнее, чем дворец султана. Вот увидишь, люди скажут: «Здесь живет самый богатый человек – Ч. У. Булль. Какое величие, какой размах!» А еще они скажут: «У капитана Булля есть сундук с тремя сотнями пистолетов, по одному на каждого застреленного им мерзавца, а в его покоях висит шкафчик с четырьмя десятками черно-синих пальцев в память о его верных соратниках, которые ходили под его флагом на его гордом бриге». В моем саду будут расти лимонные и оливковые деревья, а на южной стороне я посажу дерево с наисладчайшими гранатами. Как представлю себе все это, так хочется плакать. Наверное, я становлюсь сентиментальным.