Книга Кольцо принца Файсала, страница 35 – Бьярне Ройтер

Однажды утром Том стоял на заднем дворе и скучал. Ему сказали подождать здесь, но чего, он и сам не знал. От нечего делать он глядел на длинные ряды рабов, трудившихся на полях. Сначала шли мужчины, потом – женщины. Мисс Мисси прогуливалась по саду в обществе маленькой девочки-негритянки, которую звали Санди. Она была дочерью служанки-рабыни Тото и слуги Джорджа. Том видел, как мисс Мисси надела на Санди ошейник и водила за собой на поводке, который, скорее всего, остался от собаки, в чьей будке Том сейчас жил.

Для мисс Бриггз Санди была излюбленным товарищем по играм. По этой причине девочка избегла участи, уготованной другим детям рабов, которые работали на плантации с четырехлетнего возраста. Если не были разлучены со своими родителями и проданы другому хозяину.

Когда Санди не изображала собаку или куклу-негритянку, она помогала на кухне.

Толстуху, которую Том встретил в первое утро своего пребывания в усадьбе, звали Бесси. Со временем их отношения не стали лучше. В глазах Бесси Том по-прежнему был не достоин даже жить в домике умершего пса.

* * *

– Сперва умойся хорошенько, – говаривала негритянка, – лицо, руки и ноги. Фу, как же от тебя несет!

– От меня ничем не пахнет.

– От тебя воняет сеном, на котором ты спишь.

И вот однажды служанка провела его на кухню, где Тома вымыли по всем правилам.

Помощница Бесси, молоденькая Тото, где-то разыскала рубашку из оранжевой материи, которая оказалась Тому как раз впору. Тото пришила к ней пару пуговиц и провела Тому гребнем по волосам. Теперь он был готов к встрече с мистером Бриггзом.

– Как увидишь его, не забудь вежливо поклониться и говори, только если хозяин тебя спросит. И помни: еще хоть одно из твоих испанских словечек, и ты мигом вылетишь за дверь.

Глаза Бесси мстительно сверкнули.

Том перевел взгляд на Тото, которая стояла рядом, скрестив руки на груди.

– Том будет хорошим мальчиком, – сказала она, подмигнув ему.

В доме было три гостиных, и они располагались анфиладой. Том никогда в своей жизни не видел ничего подобного. Паркет под ногами был таким блестящим, что в нем можно было увидеть собственное отражение, а ковры столь яркими, что с ними могли сравниться лишь коралловые рифы. На стенах висели живописные полотна, большинство на библейские темы, а в высившемся от пола до потолка стеклянном шкафу хрусталь стоял бок о бок с графинами и серебром, коробочками из слоновой кости и искусно украшенными музыкальными шкатулками.

Когда Том вошел, мистер Бриггз стоял за конторкой и писал.

При появлении Тома он поднял взгляд от бумаг.

– А, юный Коллинз, заходи, заходи. Дай-ка мне на тебя посмотреть, мой мальчик.

Том осторожно шагнул вперед, стараясь не наступать на ковер, и встал перед мистером Бриггзом. Они оказались почти одного роста.

– Что ж, что ж, – приговаривал Бриггз, – ты ведь англичанин, насколько я понимаю?

– Наполовину, сэр. Мой отец был… – Том помедлил и, понизив голос, сказал, что его отец был родом из Ирландии.

Лицо мистера Бриггза перекосилось, словно он съел что-то кислое, но он тут же взял себя в руки и громко рассмеялся. Взяв Тома за руку, он вывел его на террасу, откуда открывался роскошный вид на плантацию.

– Для меня нет ничего лучше, чем стоять здесь по утрам и смотреть, как трудятся мои работники. Черные тела, блестящие на солнце, и эти их песни… Черт возьми, ведь у многих из них просто потрясающие голоса… Так, о чем это я? Ах да! Тото рассказала мне, что ты умеешь читать. Это так?

Том энергично кивнул.

– Кто же тебя научил? – Бриггз потянул себя за мочку уха.

– Моя мама, мистер Бриггз.

– А-а, так твоя мама тоже умеет читать. Ну надо же. Это замечательно. Да, нам, европейцам, нужно держаться вместе, особенно тем, кто родом с Британских островов. Здесь повсюду полно испанцев. Но ничего, мы наведем здесь порядок, уж будь уверен! Это английское побережье…

Бриггз потерял нить разговора и переступил с ноги на ногу, словно пытаясь собраться с мыслями.

– Управляющий сказал мне, что, возможно, через день-другой ты уже начнешь работать в качестве бомбы.

– Бомбы, сэр?

– Это тяжелая работа, которая отнимает много сил, но без тяжелой работы далеко не уедешь.

Бриггз сжал руки в кулаки и принялся расхаживать по гостиной.

– Я и сам… и надеюсь, ты со мной согласен… я тебя очень уважаю, потому что без уважения от человека ничего не добьешься, а там… кто знает? Быть может, однажды…

Бриггз приблизился к Тому. Маленькие голубые глазки мужчины доверчиво уставились Тому в подбородок.

– Это хорошая плантация, Том, очень хорошая. С очень трудолюбивыми и славными неграми. Мы заботимся о них. Разумеется, взамен они должны нас во всем слушаться, но чувствуют они себя здесь просто превосходно. Признаюсь тебе, даже в самые плохие годы у нас не бывает столько больных и умерших, как на других плантациях. Все рабы получают хороший уход, а лучших из них мы собираемся научить читать. Конечно, мастер Йооп требует от них послушания. Полного повиновения. Я видел, что бывает, стоит лишь хоть самую малость ослабить дисциплину… О чем это я хотел сказать? Ах да! Погляди-ка, что нам только что принес посыльный.

Мистер Бриггз подошел к конторке, на которой стояли букет цветов, статуэтка льва из черного гранита и английский флаг.

– Раньше, – продолжил Бриггз, – нам приходилось довольствоваться железным клише, которое мы разогревали на костре. Но после него оставались неприятные гноящиеся раны. Это же клише с рукоятью из слоновой кости разогревается в пламени спиртовки, и, как видишь, на нем стоят мои инициалы вместе с названием «Арон Хилл», зеркально перевернутые буквы. Ах да, само клише сделано из серебра. Пришлось ждать целый год, пока нам его изготовят.

– Очень красиво, – промямлил Том, понятия не имея, для чего нужно это клише.

– Йооп и его люди опробуют его уже на следующей неделе, я думаю… – Бриггз сбился и начал снова.

– Разумеется, это не спасет от побегов, но с меткой на коже нам станет куда легче их искать. Знаешь, как все будет происходить?

Том ответил, что не знает. По-прежнему не понимая, о чем идет речь.

– Видишь ли, чтобы отпечаток получился четким, на кожу кладут небольшой кусочек промасленной бумаги. Да, конечно, это больно. Но длится совсем недолго. Мы с женой собираемся прогуляться, когда… я имею в виду, присутствовать во время процесса, пока все не закончится.

– Так это клише нужно, чтобы выжигать клеймо? – спросил Том, совсем забыв, что он не должен открывать рот, пока его не спросят.

– Это клеймо нашей плантации. Мы выжигаем его на руке или на груди. Сначала мужчинам, потом женщинам и следом их потомству.