Онлайн книга «Свои, родные, наши!»
|
– Ну прости меня, – с силой сказал Егор, тиская в руках букет и вообще забыв о нем. – Ты думаешь, я себя не корю? Да, я виноват… – А мне что с этим делать? – холодно прервала его Кира. – Виноват он! Я жить не хочу. И если бы ты знал, как я видеть тебя не хочу! Она не плакала, не повышала голос, но именно эта мертвенная интонация убеждала, что она испытывает невероятную боль. Повернулась и медленно стала подниматься по ступенькам. – Кира! – Егор схватил ее за руку, резко повернул к себе. Она резко вырвалась, и наконец-то в тусклых глазах появилось подобие какого-то выражения… Легко, впрочем, определимого: презрения и ненависти: – А, я поняла! Я еще не все ваши задания, товарищ капитан, выполнила? – Кира, ну пойми, так сложилось! – взмолился Егор. Она хрипло усмехнулась: – Хотя я сама к выполнению любого вашего задания готова. Куда прикажете идти, товарищ капитан? Чувствовалось, что она не соображает, что говорит, почему вдруг побежала куда-то… Сделала несколько шагов по садовой дорожке, покачнулась – и повалилась на подтаявший газон. Егор кинулся к ней. Кира лежала без сознания. Наверное, нужно было звать Катю, звонить в «Скорую», вызывать врача, наверное… однако Егор решил не терять времени: подхватил Киру на руки, положил на заднее сиденье своей машины – и на предельной скорости помчался в военный госпиталь, который располагался неподалеку. Удостоверение капитана госбезопасности было той волшебной палочкой, которая открывала любую дверь. Однако гражданских лиц в ведомственной клинике не принимали. Егор это знал, а потому с порога заявил, что привез свою жену. Тогда Киру немедленно увезли на осмотр, а Егор сидел в коридоре. Ждал. Сначала Киру осмотрел терапевт, потом в кабинет прошла женщина-врач. Егору стало не по себе. Мелькнуло страшное подозрение, но он отогнал его. Женщина-врач вышла, взглянула на Егора, улыбнулась: – Беременность у вашей жены восемь недель. Поздравляю. Ваша жена сейчас выйдет. Егор стоял как каменный. Язык присох к гортани. Восемь недель. Восемь недель. С той страшной ночи перед старым Новым годом миновало как раз восемь недель… Вышла Кира, мельком взглянула на Егора – и прошла, как мимо пустого места. Может быть, он и в самом деле превратился в камень?.. Или даже провалился сквозь землю? Во всяком случае, именно так он себя чувствовал. * * * Катерина не могла понять, что происходит с младшей сестрой. До этого активно гнала ее из дома, а теперь ведет себя так, будто ей все на свете безразлично. И настроение меняется несколько раз в день: то плачет из-за бросившей ее матери, а через минуту уже сияет. Но в последние дни как будто вылиняла. Говорит тихо, лицо бледное, глаза вечно на мокром месте. Катя не сомневалась, что это связано с красавчиком Егором. Она была бы и сама не прочь с ним закрутить, но, во-первых, она же уезжает в Москву, какой смысл начинать то, что не будет иметь продолжения, а во-вторых, неохота ссориться с Кирой. Мало ли как там, в Москве, пойдут дела! Может, придется вернуться, а жить где? Нет, лучше наладить с Кирой отношения! Однако это было сложно. Сестра ни в кино, ни в кафе ходить не желала, из института сразу ехала домой, сидела за книжками или возилась в мансарде, обустраивая ее своими руками. Катя со смеху помирала, глядя на эту дурочку: целый домина к ее услугам, а она в какую-то конуру под крышей забивается! Да и холодно же там! Однако любопытно же поглядеть, что там Кира нагородила. Однажды, не выдержав, Катя ворвалась туда под благовидным предлогом – и только головой покачала: как все было, так и осталось, правда, окно тюлем завешено. Хлам сдвинут к одной стене, на другую повешен ковер, под ним стоит диван, на котором скорчилась под пледом Кира с какой-то заплесневелой тетрадкой в руках. А, ну да, еще старые книги разобраны, стоят аккуратными стопками. Катя сморщилась от запаха холодной плесени: – А у тебя тут уютненько… Обедать пойдешь? – Я ничего не хочу, – буркнула Кира, утыкаясь в тетрадь. Катя не выдержала: – Ну что? Что случилось? Что ты такая кислая все время? Кира взглянула жалобно, будто хотела что-то сказать, но не решилась, отвела глаза. Однако Катя ждала, и наконец Кира снова взглянула на сестру и протянула ей эту старую тетрадь: – Смотри, что я нашла, когда все здесь переворачивала. Это дневник бывшей хозяйки дома. Той самой, которая тут повесилась. Катя, передернувшись от отвращения, взяла тетрадь, всмотрелась в вылинявшие, полурасплывшиеся чернильные строчки – и прочитала вслух: – «…и когда я узнала, что понесла, я поняла, что жизнь моя теперь превратится в ад». «Понесла»?! Катя так и подскочила: – А ты, часом, не того?.. Не залетела, сеструха? Кира выхватила у нее тетрадь, отвернулась… Катя обошла ее, села с другой стороны. – Чего ж ты так очи стыдливо потупила? – хихикнула злорадно. – Ладно, не ты первая, не ты последняя. Будем делать аборт! Развела руками: – Ну что ты на меня так смотришь? Раньше надо было думать! Детский сад… Когда только успели?! Ну, ничего, я уже два сделала, врачиха прикормлена, сто рэ в зубы – сделает и тебе без направления. – А это быстро? – жалобно спросила Кира. – Вот увижу твоего Егора – всыплю по первое число! – сердито крикнула Катя. – Мне очень страшно, – шепнула Кира. – Спокойно! – отмахнулась Катя. – Ничего страшного. Там тебе укольчик сделают – и все, ты на свободе. Никто ничего не узнает. Ты только молчи! – Она решительно вскочила: – Так, пора действовать. Мне надо позвонить. Катя выскочила вон. Кира посмотрела ей вслед – и расплакалась, прижимая к себе старую тетрадь… Потом стала немножко успокаиваться. Катя все знает, она поможет. Она говорит, что все проходит легко и просто! Однако на сей раз Катя ошиблась. * * * Она проводила Киру к «прикормленной врачихе», которую звали Лариса Ивановна, и обещала вернуться за ней вечером. Немножко задержалась в институте и была уверена, что сестра уже будет ждать ее в коридоре. Однако там никого не оказалось. Катя сидела, сидела в продавленном больничном кресле, воровато поглядывая по сторонам… Потом вышла чрезвычайно недовольная Лариса Ивановна и сообщила, что Кире придется ночевать в больнице: невозможно остановить кровотечение. – В палату положить не могу и выпустить тоже не могу, – буркнула она. – Черт меня дернул с вами связаться! |