Онлайн книга «Свои, родные, наши!»
|
Не на шутку перепуганная Катя отправилась в Дом с лилиями. У ворот стояла знакомая машина. А рядом с ней… Егор! Вот же принес черт! Надо спровадить его отсюда. Катя мигом скроила самую беззаботную улыбку: – Привет! Однако Егор не собирался улыбаться в ответ. Даже в сумерках было видно, какое у него хмурое лицо: – Где Кира? – Она… ну, она же пропустила много, – с места в карьер начала врать Катя, – конспекты переписывает, у подружки ночевать осталась. – Ночью переписывает, да? – зло ухмыльнулся Егор. – Говори правду, ну? – Баранки гну! – дерзко крикнула Катя. – Отвали! Хотела проскочить мимо, но Егор схватил, прижал ее к машине: – Я из тебя сейчас всю душу вытрясу! Где она?! Таким бешеным Катя его не то что не видела, но даже и представить не могла! Конечно, она сразу струхнула: – Отпусти меня! Сам дров наломал, а теперь бесится! В больнице твоя Кира. Аборт сделала. Егор привалился к машине рядом с Катей, как будто его ноги не держали. Потом пробормотал: – Говори адрес. Катя, поджав губы, стояла молча. Потом все же сказала. Через несколько минут Егор был в больнице. Гнал машину так, что, наверное, если бы не ночь, не раз бы в аварию попал на дороге. Его сначала не пускали, пришлось достать удостоверение. Ему было все равно, что подумают санитарки и дежурный врач при виде капитана госбезопасности, рвущегося в палату к незамужней девушке, которой сделали аборт. И вот он вошел в какую-то дверь с надписью «Смотровой кабинет» и очутился в каморке с ледяными кафельными стенами, пахнущими хлоркой, кровью и болью. Белая ширма перегораживала кабинетик на две части. За ширмой в углу стоял топчан, на нем, прикрытая застиранной простынкой… – Кира! – крикнул Егор. Она даже не повернула головы. Плакала медленными, тяжелыми, горькими слезами. – Что ж ты наделала! – Он осторожно коснулся ее бледной, холодной руки. Кира повернула голову и жалобно сказала: – Мне очень больно… Губы искусаны, глаза обведены черными кругами… Какую же пытку она выдержала! Егор только и мог, что осторожно целовать ее пальцы и бормотать: – Если бы я мог тебе помочь! Девочка моя, держись! Мы обязательно выпутаемся! Кира молчала, и Егор осмелился осторожно коснуться ее волос: – Все у нас будет хорошо. Я отвезу тебя домой, к себе домой. С мамой познакомлю… Все у нас будет прекрасно! – Мы договаривались пять минут! – В дверях стояла докторша. – А почему она лежит в таких условиях? – мрачно повернулся к ней Егор. – Молодой человек, идите домой, – устало вздохнула та. – Кира, как вы? – Голова кружится, – простонала Кира. – Домой, сказала! – резко велела докторша Егору – и он вышел. Как только за ним открылась дверь, Лариса Ивановна подняла простыню, которой была прикрыта Кира: – Снова кровит… Давай на кресло. И помогла ей подняться. Домой Егор, конечно, не поехал. Остался в больнице. То сидел под дверью палаты, в которую перевели на ночь Киру, то мотался по коридору, считая шаги и сам себя не слыша от гула в голове и страха, который не переставал его мучить. Два часа ночи, три. Четыре… Хотелось спать, но он не мог – казалось, если хотя бы задремлет, Кире станет хуже. И все же уснул, а проснулся от того, что в окно било солнце, а рядом что-то звенело. Вскинулся суматошно. На часах уже семь, а мимо него на каталке везут Киру! Везут в комнату с надписью «Смотровой кабинет». Лицо Киры было такого же цвета, как белая застиранная простыня, прикрывавшая ее до подбородка. Глаза закрыты. Через несколько минут санитарка вывезла каталку. А Кира осталась в кабинете. Егор прокрался туда, заглянул за ширму, перегораживающую кабинет. Кира снова лежала на топчане. И тут до него дошло то, чего не понимал раньше. Кира делала аборт тайно! За деньги! После таких абортов женщины уходят домой уже к вечеру. А она не смогла. Дела пошли плохо, и докторша попала в нелегкое положение… В палату она перевела Киру только потому, что испугалась скандала, который мог устроить Егор. Или просто пожалела измученную девушку. А теперь, с утра пораньше, полуживую Киру снова «эвакуировали» в смотровую, чтобы, в случае чего, можно было соврать начальству: она, мол, только что пришла. А Егора докторша не боится. Плевать ей, что она видела его удостоверение! Она понимает, что капитан будет молчать: ведь он сам отправил сюда свою девушку на тайный аборт. Во всяком случае, так, наверное, Лариса Ивановна все понимала. А Егору было все равно, все равно – что о нем думают, что вообще тут творят… Сейчас ему было важно одно: Кира. Только бы с ней все обошлось! Снова осторожно взял ее за руку, перебирал пальцы… За ширмой открылась дверь. – На работку, на работку! – послышался веселый женский голос. – Люська, только я тебя прошу, – раздался другой голос, – не забудь зеркала простерилизовать, потому что Лариса сегодня – как грымза с утра! – Конечно, – ехидно откликнулась первая санитарка. – Девку чуть не угробила. Молодая совсем, а деток уже не будет. Кира резко открыла глаза. Егор обмер. Хлопнула дверь – санитарки ушли. Кира медленно приподнялась на топчане, не сводя глаз с Егора. – Я люблю тебя, – пробормотал он, не слыша своего голоса. Кира слабо покачала головой: – А я тебя ненавижу. Как ненавидела этого ребенка и его отца. Чудилось, ее глаза прожигают насквозь: – Когда-то я мечтала о детях, о семье с тобой… – С болью усмехнулась: – Да, такая я была дура! Егор отпрянул: – Откуда у тебя столько ненависти?.. – Да потому что сама я уже не живу! Каждое слово обжигало ему лицо: – Я умерла в этой больнице! И Егор не выдержал. Он больше не мог утешать и успокаивать! Он сам просил об утешении: – Что, ну что я должен сделать, чтобы ты меня простила?! Кира помолчала, потом ответила тихо и яростно: – Исчезни из моей жизни. Умри! Егор медленно поднялся: – Как скажешь, Кира. |