Онлайн книга «Падшие»
|
Глава 21
– Что, паря, припозднился? Или поднялся ни свет ни заря? Подходя к дому, в котором горел свет, Декер увидел старика в инвалидном кресле, сидящего на крыльце под навесом. Ухватил взглядом и поднимающийся на крыльцо деревянный пандус. Дом, обитый деревянной вагонкой, был маленький и совсем ветхий. Перед входом торчало единственное деревце, покрытое пожухлыми листьями. Крошечная лужайка давно заросла сорняками. Вид у всего здесь был окончательно заброшенный, словно все здесь только и ждало что наступления смерти. Из пристроенного к дому гаража без дверей торчал нос древнего микроавтобуса. Декер остановился перед домом: – Да и вы, гляжу, тоже. Старик поморщился, поерзал в кресле, стараясь сесть поглубже. Его совершенно лысая голова была покрыта коричневыми пятнами, словно недавно обгорела на солнце. На носу сидели очки в проволочной оправе. Он пожал плечами: – Поживи с мое, так и тебе время будет без разницы. Натянул свитер пониже, поежился. Несмотря на сырость и дождь, ноги у него были укутаны обычным одеялом. Старик, видно, заметил, что Декер смотрит на одеяло. – Лето, зима – все одна дребедень. Мерзну, и всё тут. Врачи говорят, проблемы с кровообращением. А я тебе вот что скажу: просто все трубы во мне забились, потому как слишком уж долго живу. Вот тебе и причина не засиживаться на этом свете. Разваливаешься на глазах. – Так вы здесь живете? – А что, непохоже? – Это вы – Фред Росс? – А кого это интересует? – насторожился Росс. – Меня. Я – Амос Декер. – Амос? Давненько не слышал этого имени. Прямо как в том сериале… «Амос и Энди»? [23] Давно это было. Черт, да все на свете теперь уже давно было! Было, да сплыло. Старость одна и осталась. Мне восемьдесят пять. А чувствую себя частенько на все сто восемьдесят пять. Иной раз проснешься и гадаешь: да кто же я, черт возьми? Как этот старый хрен пролез в мое тело? Ничего смешного. Декер придвинулся к крыльцу поближе. Дождь практически стих, так что можно было опустить зонтик. – А где вы были позапрошлым вечером, мистер Росс? Лесситер говорила, что Росса не было дома, но Амос хотел сам от него это услышать. Росс наклонился, выглянул вбок на улицу: – В смысле когда там что-то такое произошло? – Угу. – Ты что, коп? – Угу. – Видел я, как они приехали, – сказал Росс, тыча пальцем в скопление машин неподалеку. – Похоже, что федералы. – Как вы определили? – Я смотрю телик. – Так где вы все-таки были тем вечером? Росс покачал головой: – В больничке. Чего-то задыхаться вдруг стал. Сейчас-то уже ничего. Но вообще постоянно теперь одышка. С ребятками в приемном покое я давно уже на «ты». Хотя гордиться тут нечем, вот что я тебе скажу. Когда ты старый и богатый – это одно. А когда старый и бедный – такое очень не рекомендую, Амос. – Сочувствую. Полиция к вам уже заходила? – Нет. Видишь ли, я только сегодня выписался. Или теперь это уже вчера, сам не знаю. – Вы один живете? Росс кивнул: – Старуха моя давно померла, скоро уж двадцать лет как будет. Курила, как паровоз. Не вздумай курить, Амос, если не хочешь помереть страшной смертью! – Вы кого-нибудь видели возле того дома, мистер Росс? Вообще кого угодно? Даже необязательно подозрительного вида? Или чего-нибудь странного не замечали в округе? Напряженно глядя на Декера, Росс проговорил: – Да глаза уже не те, где тут чего разглядишь-то? – Я смотрю, вы в очках. И вы только что сказали, что видели именно «федералов». Росс снял очки, протер их полой свитера: – Большинство домов тут стоят пустые. Да и весь Бэронвилл, глядишь, тоже скоро совсем опустеет. – Нацепил очки обратно. – Ну как же – фулфилмент-центр вон новый отгрохали… Росс пожал плечами: – Все равно рабочих мест не хватит, чтоб город ожил. Да и платят уже не так, как прежде платили. Другое дело – в старину! Я-то сам ни в каких колледжах не обучался, не судьба мне была, а получал дай бог каждому. А теперь, если не сечешь в компьютерах, то и сиди себе в заднице. – Он воздел руки. – Никто теперь ничего не строит! Только тук-тук по клавишам. Вот чем теперь народ занимается! По клавишам стучит. И что, это типа работа? – А вам приходилось работать тут на шахте или на фабрике? – Да, и уголек добывал, и на фабриках потрудился – вначале на бумажной, потом на ткацкой. Там в основном оборудование в порядок приводил, наладчиком. Раньше в этот городок только въедешь, так сразу учуешь вонь – от угля и от той дряни, из которой бумагу делали. Я слышал, что Бэроны называли это запахом денег. Ну их в жопу. Теперь мексиканцы с азиатами делают то же самое за гроши. А скоро и вовсе роботов там насажают, тогда и китаезы со всякими латиносами останутся без работы. Он гоготнул. – Когда-то тут была железка, прямо через центр города шла – уголь и кокс в питтсбургские литейки возить. И еще дальше, по всей стране – тогда везде уголь требовался. Ну да, и я пошахтерствовал малость, да только свалил оттуда по-быстрому. Деньги хорошие, но, блин, кому хочется, чтоб легкие все насквозь черные были? От этого вообще-то моя старуха и померла, хотя в шахту никогда ни ногой. Очень уж не хотелось мне, чтобы вся эта дрянь внутри копилась. Ну уж нет, сэр. – А вы знаете семейство Бэронов? – Говнюки, все до единого! – Росс даже сплюнул на крыльцо. – И почему же? – Создали это место, а потом забросили к чертям, вот почему! А теперь этот хрен сидит себе в огромном домине на холме и поглядывает на нас сверху вниз. Сукин сын! – В смысле Джон Бэрон? – Сволочь! – Но вы ведь неплохо жили, верно? Сами сказали. – Ну зато работал как вол. За так ничего не доставалось. Все руки по локоть стер. Да, получал неплохо, но прикинь, сколько они-то на мне загребали! – У вас кто-нибудь остался из родных? – Только сынок, которому все недосуг приехать и поглядеть на человека, который произвел его на свет. Ну его в жопу. Декер поглядел на кресло-каталку: – А что с вами случилось? Зрачки Росса за стеклами очков превратили в крошечные черные точки. |