Онлайн книга «Билет в Зазеркалье»
— Ну хорошо, так и быть, я готова делить тебя с этой капризной красоткой. Но только с ней! С удовольствием наблюдая, как Тимофей сноровисто одевается, Инна вдруг вспомнила то, что ни в коем случае нельзя было забывать. И, подскочив, тоже принялась быстро одеваться. — Я с тобой. Потому что там, не исключено, люди братьев Шуберт ждут… Затягивая ремень вокруг идеально плоского живота, молодой человек ответил: — Вполне даже допускаю. Именно поэтому оставайся в квартире и не выходи. Тут вы в относительной безопасности — безопасности абсолютной в данной ситуации, увы, не существует. Пока что не существует… Инна понимала, что сосед Тимофей прав, но проводила его с тяжелым сердцем. А что, если похитят его? Или Долли? Или их обоих? Как странно, еще несколько часов она и здороваться с соседом не намеревалась, а теперь Тим был для нее роднее и милее собственного супруга. Вспомнив о звонке мужа, Инна отыскала мобильный, который, будучи поглощенной водоворотом страсти, оставила на подлокотнике дивана в гостиной. Шесть пропущенных звонков от контакта «Супруг» за последние полтора часа (те полтора часа, в которых она из недр ада воспарила к вершинам рая), а также несколько сообщений по различным чатам, сводившиеся к одному: «Позвони мне, позвони!» Что Инна и сделала, убедившись, что все давно спят — и Женечка в одной кровати с Олесей, и продолжавшая насыщать воздух спальни для гостей громогласным храпом Мила Иосифовна. Погасив в комнате сына свет, поправив одеяло, поцеловав его в лоб и поправив кудряшки, Инна вернулась в кабинет и, опустившись в кресло, набрала номер мужа. Было семь минут третьего ночи — самое время для серьезных разговоров. Геннадий отозвался практически сразу, как будто ждал ее звонка — а ведь наверняка ждал. — Нинка, где ты была? Не могу до тебя дозвониться! — сердито воскликнул он. «О, если бы ты знал, милый, где я была!» — Там, куда тебе путь закрыт, — ответила Инна спокойно. — Добрый вечер, Геныч. Так в чем дело? — В чем дело? — завопил он. — Эти мерзавцы Шуберты пытались похитить моего сына, а ты мне и сообщить не соизволила? Кто же успел ему донести? — И я узнаю это от какого-то велеречивого хлыща, который трезвонит мне по поручению этих мерзавцев? Ага, кажется, понятно кто. — Не пытались, Геныч, а похитили, — проговорила Инна, отыскивая в ящике стола завалявшуюся там пачку сигарет и зажигалку. Зажгла сигарету, с наслаждением затянулась. Курила она в последний раз тоже года два тому назад — черт побери, до, после или, не исключено даже, во время последнего секса с Генычем — и, опять же, черт побери, отчего у нее все события группируются вокруг последнего секса с Генычем — это что, своего рода сингулярное явление наподобие Большого взрыва? Подобно ковбоям из дешевых вестернов, она положила голые ноги на стол, отметив, что ноги у нее для пятидесятилетней тетки идеальные. Ладно, пока еще для сорокадевятилетней — не следует увеличивать собственный возраст без особой на то необходимости. — Почему ты мне даже не позвонила? — закричал муж, как будто сын для него был светом в оконце, а не этим уродом. Хотя понятно — речь шла вовсе не о похищении Женечки, а о том, что нанесен первый чувствительный удар. И именно это так завело Геныча — именно это, потому что задать ей элементарный в подобной ситуации вопрос о самочувствии сына он и недодумался. Собственно зачем? — Была занята, — ответила кратко Инна, совсем даже не дезинформируя супруга. Она в самом деле была занята. А вот чем, знать Генычу было вовсе не обязательно. Да, впрочем, он и этим не интересовался. — Занята! — фыркнул супруг. — А ты знаешь, что это означает? Напрасно ждать вопроса о том, все ли в порядке с сыном. Геныча сын не занимал. Не «этот урод». И не она — «очередной унылый бабец». А исключительно холдинг и собственные капиталы. Как все просто в этом подлунном мире — и как все противно. Особенно если имеешь дело с Геннадием Эдуардовичем Фарафоновым. — Занята, значит, что у меня не было времени на то, чтобы поставить тебя в известность, Геныч. Или ты в самом деле не знаешь значения слова «занята»? Разумеется, он спросил у нее не это, но какая разница, что он спросил — все дело было в том, что она хотела ответить. И ответила. — Нинка! — судя по тону, муж вышел из себя и был в ярости. — Дурака-то ты из меня не строй! Я тебе не даун какой-нибудь… Он даже не заметил, что сморозил глупую пошлость — или пошлую глупость. Поминая «дауна какого-нибудь», он — Инна могла дать руку на отсечение — о сыне не думал. Потому что Геныч вообще никогда не думал о сыне. Во всяком случае об их сыне. Ведь, не исключено, что у него скоро появится параллельный… — Я имею в виду, Нинка, понимаешь ли ты, что эти немецкие черти перешли в наступление? Идет игра без правил! Игра и до этого была без правил, но они придерживались хотя бы каких-то приличий. А теперь прут напролом, как «Т-тридцать четыре»… — В данном случае, Геныч, я бы все же сравнила их наступление с «Леопардом». Или как там назывался знаменитый немецкий танк времен Второй мировой? — Ты это о чем? — растерялся Геннадий, и Инна вздохнула: иронии муж никогда не понимал. И сарказма, вообще-то, тоже. — Что ты хочешь от меня, Геныч? — спросила она. — Ты соображаешь, что они пойдут и дальше? А если они похитят тебя? Или, к примеру, мою Инну? Или моих нормальных детей? Нормальных детей… Это выражение полоснуло Инну по сердцу. Как будто Женечка был ненормальным. Ну да, для родного отца и был — этим уродом. Так вот почему Геннадий внезапно задергался: понял, что если опасность со стороны братьев Шуберт угрожает его первой семье, то вполне может угрожать и второй. — Соображаю. Не даун! — с вызовом заявила Инна и выпустила кольцо дыма в потолок. Как же хорошо-то затянуться сигаретой после двух лет никотинового воздержания! Черт побери! Она ведь точно в последний раз курила после их последнего секса с Генычем. Чтобы избавиться от стресса, что ли? Инна хмыкнула, а муж принял это на свой счет (вообще-то правильно, но в совершенно ином контексте) и заявил: — Это что, смешно? — Нет, — честно ответила Инна и выпустила в потолок еще одно кольцо. |