Онлайн книга «Буря Жнеца. Том 2»
|
Корик сердито уставился на нее: – Чего тебе от меня нужно-то? Она пожала плечами: – Мертвоголов. Хочу, чтобы он был моим. – Твоим? – Ага. Между прочим, ты слышал, что он бережет себя для особы королевской крови? – Мужики, которые по мужикам, другое говорят. – Где ты такого наслушался? – Потом, Улыбка, где ты нашла у себя королевскую кровь? Королева сборщиков устриц может не прокатить. – Поэтому я и хочу, чтобы ты ради меня немного солгал. Я – принцесса из Кана, в малазанскую армию меня отправили, чтобы спасти от Когтей… – Да Худа ради!.. – Тсс. Слушай, весь взвод говорит, что ради меня готовы врать сколько угодно. Чего на тебя-то нашло? – Сколько угодно… ну хорошо. Очень хорошо. – Он повернулся и впился в нее глазами. – Значит, ты хочешь, чтобы один из этих прыжков Мертвоголова закончился прямо у тебя между ног? Хочешь забеременеть от князя племени белок-летяг с Семи Городов? – Забеременеть? Не раньше, чем дельфины выйдут на сушу, а рыбы начнут вить гнезда. Я не забеременею! – объявила она. – Флакон даст мне травок, чтобы такого не случилось. Мой возлюбленный Мертвоголов может изливать в меня семя хоть ведрами, никакие зайки по этой лужайке не поскачут. – У него лицо как у девицы, – сказал Корик. – Мужики говорят, что и целуется он так же. – Да кто тебе все это рассказывает? – Семя он бережет. Это даже не смешно! – Слушай, мне на этих твоих мужиков наплевать. Скажи, я принцесса из Кана или кто? – О, как тебе угодно. И еще претендентка на имперский трон. Давай, Улыбка, стань для своего летяги летучей рыбкой и свей гнездышко где-нибудь на дереве. Потом, после всего. Неожиданно она одарила его действительно яркой улыбкой: – Спасибо, Корик, ты настоящий друг. Она ускользнула прочь, а он все смотрел ей вслед. Вот дуреха. Сдается, наш летяга бережет семя, потому что не знает, для чего оно вообще нужно. В полумраке кто-то прошел мимо, Корик прищурился и узнал походку мага. – Эй, Флакон! Молодой маг остановился, обернулся и подошел к нему, подволакивая ноги. – Ты ж вроде как спать должен, – сказал ему Корик. – Спасибо за заботу. – Так ты, значит, даешь Улыбке травки? Какого хера… – Что я даю? – Травки. Чтобы ей не забеременеть. – Послушай, если она не хочет беременеть, пусть не прыгает на каждого… – Постой, Флакон! Погоди. Я так понял, она с тобой разговаривала. Насчет травок, и ты обещал ей их дать. – А, ты про эти травки. Нет, Корик, ты все перепутал. Эти травки ее от беременности не спасут. Это смесь, рецепт которой я узнал от бабушки, даже не уверен, работает ли она, но в любом случае к беременности никакого отношения не имеет. И вообще, если бы она мне так и сказала, я бы ей порекомендовал средство, и довольно надежное… – Постой! А что тогда с ней будет, когда она начнет пить твое снадобье? – Лучше пусть и не пробует! Оно предназначено для мужчины… – Для Мертвоголова? – Для Мертвоголова? Какого… – Флакон опустил глаза и надолго задумался. – Знаешь ли ты, Корик, что такое мертвоголов? Это растение, которое водится на Малазе и, может, еще на Гени. Знаешь, обычно у растений есть мужские и женские особи, поэтому у них и появляются плоды и все такое. А вот у нашего милого мертвоголова все не так. Особи только мужские – женских нет. Мертвоголовы свои… ну, короче, изливают прямо в воздух, и они тем или иным образом прилипают к семенам других растений и там прячутся, пока семечко не прорастет, тогда они пробуждаются и захватывают его, раз – и у тебя вырос очередной мертвоголов со своим серым цветком, который на самом деле никакой не цветок, а просто тонкий мешочек, наполненный… – Так эта смесь, которую просила Улыбка, – что она делает? – Предполагается, что делает из мужчины, который предпочитает мужчин, такого, который предпочитает женщин. Работает ли она? Понятия не имею. – Может быть, мертвоголов и растение, – сказал ему Корик, – но так зовут солдата во взводе у Аккурата. Красавчика. – Ага. И это прозвище… – Насколько можно судить, вполне ему подходит. – Бедная Улыбка. Может, дом управителя выглядел и красиво, но построен он был все равно что из соломы – если судить по тому, как легко рухнул. Поразительно, что никто не погиб под обломками. Во всяком случае, Урба эта новость обрадовала, хотя к тому моменту, как Хеллиан закончила на него орать, настроение его несколько увяло. Так или иначе, закончив, довольная и в приятном настроении… в приятном? Хеллиан не нашла ничего приятного в том, что прямо над ней обнаружилась до отвращения малосимпатичная физиономия Бальгрида. Она изумленно моргнула: – А мне всегда казалось, что ты выше ростом. – Сержант, я на колени опустился. Что вы тут делаете, под барной стойкой? – Я не виновата, Бульк, что она все время качается! – Другие сержанты решили, что мы на время остаемся в деревне. Вы не против? – Не взржаю! – Отлично. Кстати, вы слышали, в этих свежих взводах тоже есть один картулиец. – Шпион, наверное, – никак от меня не отстанут! – А что они от вас хотят? – Потому что я чего-то сделала, вот! Точч не помню, но что-то такое, за что меня сюда отправили, так ведь? И шпионы эти проклятые! – По-моему, он никакой… – Вот даже как? Тогда пусть идет сюда и целует мне ноги. Скажи ему, что я картулийская королева! И желаю, чтобы мне цеволали ноги! То есть ценовали логи! Да пошел уже! В каких-то шести шагах оттуда, по другую сторону стойки, сидел на корточках Мертвоголов. Он здесь прятался от девушки из взвода Скрипача – симпатичной, но уж очень похотливой. Услышав последние слова Хеллиан, он вздернул голову, и его темные миндалевидные глаза, успевшие разбить столько сердец, широко раскрылись – он вглядывался в растрепанную женщину, восседающую посреди лужи разлитого вина. Королева Картула. Иной раз подобная ерунда способна перевернуть мир. Женщины пели старинную песню на языке, совершенно не похожем на имасский. От этой песни, в которой было множество странных прищелкиваний и медлительных пауз, которая сопровождалась ритмичными движениями рук и исполнялась в необычной манере, будто каждая из женщин пела одновременно на два голоса, у Вала волосы встали дыбом. Быстрый Бен, который тоже выглядел бледновато, прошептал ему: «Эрес’ал. Первый Язык». |