Онлайн книга «Буря Жнеца. Том 2»
|
Бугг покинул кабинет, в который больше не вернется. – Как могло остаться всего четыре курицы? Да, Ублала Панг, я смотрю именно на тебя. – Ради Странника, – вздохнула Джанат, – оставь беднягу в покое. А чего ты ждал, Тегол? Эти куры больше не в состоянии нести яйца, и в результате похудели, высохли и стали бесполезны, как стая матрон-ученых в моей старой школе. Действия Ублалы – акт настоящей отваги. – Съесть моих кур? Живьем? – Он хотя бы ощипал перья. – Они были мертвы к тому моменту? – Давай не будем обсуждать конкретные детали, Тегол. Каждому позволено один раз ошибиться. – Мои питомцы-любимчики, – застонал Тегол, глядя на туго набитую подушку с краю тростниковой циновки, служившей кроватью полукровке-тартеналу. – Никакие они не питомцы. Он прищурился на бывшую наставницу. – Я вспоминаю, как вы без устали твердили про ужас прагматизма в истории. И что же я слышу от вас теперь, Джанат? «Никакие не питомцы». Декларативное заявление, высказанное самым прагматичным тоном. Что ж, как будто одними словами можно искупить жесточайшее птичье убийство. – Внутри Ублалы Панга больше желудков, чем у нас с тобой, вместе взятых. Их нужно наполнять, Тегол. – О? – Он упер руки в боки – на самом деле, чтобы убедиться, что булавка удерживает одеяло на месте; прилюдное обнажение неделю назад до сих пор отзывалось болью. – О? – спросил он снова и добавил: – А что не так, точно и прагматически, с моей знаменитой окрошкой? – В ней были крошки. – С самым тонким привкусом, какого только можно достичь, прилежно собирая крошки с пола, особенно с пола, истоптанного голодными курами. Джанат уставилась на него. – Ты шутишь? Это действительно были крошки с пола? С этого пола? – И совсем ни к чему это удивленное выражение лица, Джанат. Разумеется, – продолжал он невозмутимо, стоя рядом с покрытой пятнами крови подушкой, – творческая кухня требует изысканности вкуса, утонченного гурманства… Тегол пнул подушку, и она закудахтала. Тегол развернулся и уставился на Ублалу Панга, который, сидя спиной к стене, повесил голову. – Я оставил одну на потом, – пробормотал гигант. – Ощипанную или в перьях? – Ну, там внутри ей тепло. Тегол перевел взгляд на Джанат и кивнул. – Видите? Вы видите, Джанат? Видите, наконец? – Вижу что? – Смертельный уклон прагматизма, учительница. Вот убойное доказательство ваших тезисов, выдвинутых многие годы назад. История бесчувственной рационализации Ублалы Панга – если можно назвать рациональным хоть что-то в его черепушке – привела его – и, осмелюсь добавить, бесчисленных ничего не подозревавших кур – к неизбежной, вопиющей крайности… жалкой наготы в подушке! Она подняла брови. – Тебя так напугала та сцена на прошлой неделе? – Не говорите ерунды, Джанат. Ублала высунул язык – громадный, пупырчатый кусок мяса – и пытался рассмотреть его, ужасно скосив глаза. – А сейчас-то что ты делаешь? – строго спросил Тегол. Язык вернулся на место, и Ублала начал моргать, чтобы привести глаза в порядок. – Клювом поцарапался, – сказал он. – Ты и клювы ел? – Начинать лучше с головы. Они без головы куда спокойней. – Правда? Ублала Панг кивнул. – И, наверное, ты считаешь это милосердным? – Чего? – Конечно, нет, – отрезал Тегол. – Только прагматичным. – Ой, меня едят. Но ничего страшного. У меня ведь нет головы! Ублала нахмурился. – Тебя никто не ест, Тегол. И голова у тебя на месте – я же ее вижу. – Я говорил от имени куриц. – Но они не говорят по-летерийски. – Ты не съешь моих последних четырех кур. – А что с этой, в подушке, Тегол? Хочешь ее обратно? Перья опять отрастут, хотя она может простудиться или еще что. Я отдам ее, если хочешь. – Очень щедро, Ублала, но не надо. Избавь ее от страданий, но осторожнее с клювом. Однако тем временем тебе нужно собираться – ты ведь должен был отправиться несколько дней назад, так ведь? – Я не хочу ехать на острова, – признался Ублала, проводя щербатым ногтем по грязному полу. – Я отправил сообщение. Это ведь нормально? Тегол пожал плечами. – Если нормально, то нормально. Правда, Джанат? Конечно, оставайся с нами, но тогда тебе надо отправляться на поиски пропитания. Для всех нас. Охотничья экспедиция – и это будет непросто, Ублала. Совсем непросто. Кораблей с припасами на реке нет уже несколько дней, и люди начали все прятать, как перед неизбежной страшной катастрофой. Так что, Ублала, повторюсь: это будет непросто. И горько признаваться, но некоторые сомневаются, что у тебя что-нибудь получится. Ублала Панг вскинул голову, в глазах вспыхнул огонь. – Кто? Кто? Четыре курицы прекратили клевать и в унисон вскинули головы. – Лучше не буду говорить, – ответил Тегол. – В любом случае, нам нужна еда. Тартенал вскочил на ноги, чиркнул головой по потолку и привычно полусогнувшись, пошел к двери. Побелка осыпала его волосы, осела на пол. Куры бросились за ним. – Если не справишься, – заметил Тегол, – мы начнем есть… э… побелку. – Известь ядовита, – сказала Джанат. – А куриное гуано – нет? Что-то я не слышал жалоб, когда вы наворачивали мою окрошку. – Ты вообще не слушаешь, Тегол, и я ничего не наворачивала, меня выворачивало. – Я смогу, – сказал Ублала, сжимая кулаки. – Я добуду нам еду. Я вам покажу. – И с этими словами он вышел в дверь, в переулочек, и исчез. – Как ты это сделал, Тегол? – Ну, это не моя заслуга. Так Шурк Элаль управляет им. Ублала Панг во что бы то ни стало хочет показать, что он сможет. – Ты играешь на его низкой самооценке, хочешь сказать. – Довольно ханжески звучит в устах учителя, нет? – Ого, все ноют старые раны? – Забудьте про старые раны, Джанат. Вам нужно уходить. – Что? До тебя дошли слухи, что я чего-то не умею? – Нет, я серьезно. Со дня на день нужно ждать неприятностей. Здесь. – И куда же мне податься? – Найдите тех, кто остался из ваших друзей-ученых, – кому можно доверять… – Тегол Беддикт, ну в самом деле. У меня нет друзей среди коллег, и уж точно никого, кому можно доверять. Ты явно ничего не знаешь о моей профессии. Мы ведь мензурки грызем зубами. В любом случае, о каких неприятностях ты говоришь? О твоей экономической диверсии? |