Онлайн книга «Преемник»
— Да, — он снова вздохнул. — Но дело не в том… Дело ещё интересней. Дед хранил Амулет Прорицателя много лет, а после его смерти… Он осёкся. Помолчал. Сказал сухо, нарочито спокойно: — После смерти моего деда Амулет перешёл… к моей матери. Я подпрыгнула, увязая в перине: — Ты не шутишь? Значит, он сейчас у неё? Он, кажется, покачал головой: — Нет. Я разочаровано улеглась обратно. Подтянула одеяло до подбородка: — А где? — Хотел бы я знать, — отозвался он с непонятным выражением. — Что ж его, выкрали? Он обхватил меня под одеялом — будто желая перевести мои мысли в другое русло; надо сказать, это ему отчасти удалось. — Его не выкрали, — прошептал он мне в горячее ухо. — Его отдали… на сохранение. Другому человеку. И не спрашивай, кому. Сам не знаю толком… Тут его рука проявила бесстыдство; в моём разморённом теле обнаружилась вдруг спрятанная пружина, и через несколько минут мышь в ужасе ретировалась, а из гостиничной перины полетели во все стороны пух и перья. Камин погас полностью. В чернильной темноте я слушала его дыхание — дыхание спокойного, счастливого, очень усталого человека. На секунду во мне ожила вдруг гордость — а ведь я спасла его… Тогда… И сейчас тоже. — Луар, — сказала я шёпотом. — Да, — отозвался он, сладко засыпая. — Дашь мне почитать книгу… жизнеописание магов? — Конечно… — он зевнул в темноте, — бе…ри… Всю ночь мне снились волшебники в длинных, до пола, чёрных мантиях. На другой день я купила ему яблоко. Просто так — зашла на рынок и, долго выбирая, ходила вдоль рядов; потом торговалась до хрипоты, уходила, возвращалась, сделалась знаменитостью среди торговок — из одного только азарта. А уж потом, окинув горделивым взглядом повёрнутые в мою сторону недовольные головы в чепцах, купила яблоко. И во всеуслышание заявила: «Жениху». Слуги в «Медном Щите» давно знали меня и кивали при встрече; на этот раз в прихожей сидел сам хозяин. Я поздоровалась, катая яблоко в ладонях, и как обычно шагнула к лестнице; меня удивлённо окликнули: — Эгей, барышня! Я обернулась. Хозяин смущённо улыбался: — Уехал… Я не поняла. Яблоко пахло — терпко, головокружительно, как пахнет в конце зимы хорошее, долго дремавшее в соломе осеннее яблоко. — Господин Луар съехал. Вы что ж… Не знаете? Винтовая лестница под моими ногами дрогнула и провернулась, как большое сверло. Я всё ещё надеялась, что хозяин, гнусная морда, издевательски шутит с безответной девушкой. — Как? — спросила я чуть слышно. Он перестал улыбаться: — Да ведь… Не доложился он, вот в чём дело. Я думал, вам виднее… А нет, так что ж… В глазах его стояло понимание. Отвратительное пошлое понимание. Проглотив унижение, изо всех сил собравшись с духом, я спросила так спокойно, как только могла: — Ничего не передал? Ни записок, ни вещей? Может быть, в комнатах? Он покачал головой: — Убрали уже… Уже новый жилец вселился, не простаиваем, заведение-то… известное, да… Всего часика два прошло — и вот тебе, не пустует… Я стиснула зубы: — Часика два? Хозяин тонко улыбнулся: — Да не так мало… Но ежели угнаться, то… Я не помнила, как очутилась на улице. «Ежели угнаться»… Надоела благородному господину очередная девочка-игрушка, вот он и избавился просто и дёшево… Сволочь. Какая сволочь этот хозяин, какие гадкие у него мысли… Я вдруг встала посреди улицы. Он уехал, как собирался. И я даже приблизительно знаю, куда и зачем… Муха чистил лошадей. Я сунула ему яблоко: — На. Он с удивлением взял. Быстренько откусил, покуда не отобрали; расплылся в улыбке: — Сладкое… — За всё сладкое приходится расплачиваться, — объявила я зло. Он вытаращился, пытаясь понять, уж не рехнулась ли я окончательно. …Пегая лошадка сроду не ходила под седлом. Я накинула уздечку; Муха испуганно закричал, давясь яблоком: — Эй! Ты чего! Я вскочила на голую, скользкую, неудобную лошадиную спину: — С дороги! Ну! — Дура! — завопил он, и в глазах его мелькнул неподдельный ужас. — Флобастер убьёт! Лошадка была удивлена и раздосадована; я двинула её пятками, чтобы раз и навсегда разъяснить, кто здесь хозяин. Кобылка испуганно заржала, Муха метнулся в сторону — я вылетела из дверей конюшни, размазав широкую юбку по кобыльим бокам. На улице оглядывались — глядите, девчонка! Верхом, как парень! Без седла! А ну ж ты! Я лупила кобылку по бокам; наездница из меня была, прямо скажем, никакая, но злость и отчаяние сделали своё дело — я вцепилась в беднягу, как клещ, который разжимает лапки только после смерти. А до смерти мне было ещё далеко — лошадка почувствовала это и решила, что в её же интересах подчиниться. Степенные всадники шарахались, едва завидев меня в конце квартала. Какая-то карета чуть не перевернулась. Я вылетела за городские ворота, чуть не сбив с ног зазевавшегося стражника, — ветер отнёс назад предназначенную мне брань. Прогремел под копытами мост — я неслась по большой дороге, и кто-то маячил впереди, но это был не Луар — просто какой-то удивлённый горожанин, отправившийся в пригород навестить родных… Как далеко он уехал? Сколько перекрёстков на большой дороге, сколько раз он мог свернуть?! Пегая лошадка — не гончий рысак. Бег её замедлялся, а на новые безжалостные толчки она отзывалась только горестным укоризненным ржанием: за что?! Она служила труппе дольше, чем служила я, — и такова благодарность?! Я огляделась. Кругом лежали серо-снежные поля в чёрных пятнах проталин, дорога была пуста, и только возле самой кромки леса… Померещилось мне или нет, но я огрела кобылку так, что она чуть не сбросила меня со своей многострадальной спины. Возле кромки леса маячила фигура всадника; мы снова понеслись, из-под копыт летели комья грязи и мокрого снега, и я моталась на спине, и с каждым лошадиным шагом мне было всё больнее, а горизонт не приближался, и человек впереди был всё так же далеко… Потом я поняла, что не ошиблась. Всадник не был видением; когда, шатаясь под моим избитым задом, кобылка выбралась на развилку, он как раз решал, куда ему свернуть. — Луар!! Мой голос показался незнакомым мне самой — хриплый, как у больной вороны, надсадный, злой. Луар обернулся, рука его, потянувшаяся было к шпаге, бессильно опустилась: |