Книга Багровый берег, страница 17 – Линкольн Чайлд, Дуглас Престон

– Нарушил границы чужой собственности? – переспросила Констанс Грин тихим голосом, в котором послышалась неожиданная угроза. – В общественном месте?

Происшествие оказалось вовсе не таким занимательным, как предполагал Гэвин. Он посмотрел на шефа, который злобно сверлил его взглядом, и неохотно обратился к Пендергасту:

– Повернитесь, пожалуйста.

Гэвин снял наручники с пояса, но тут Констанс Грин шагнула вперед.

Пендергаст мгновенно остановил ее предостерегающим жестом, потом завел руки за спину и повернулся. Гэвин уже собирался надеть на него наручники, когда Пендергаст сказал:

– Не могли бы вы вытащить у меня из заднего кармана мой бумажник с жетоном?

Бумажник с жетоном? В голосе Пендергаста неожиданно зазвучал холодок, и у Гэвина возникло щекочущее предчувствие, что сейчас случится нечто ужасное. Он достал кожаный бумажник.

– Положите его мне в карман пиджака, будьте добры.

Пока Гэвин возился с бумажником, шеф выхватил его из рук сержанта, и он открылся, сверкнув синим и золотым.

Наступило мгновение тишины.

– Это что еще за чертовщина? – спросил шеф, глядя на жетон так, будто в жизни не видел ничего подобного.

Пендергаст хранил молчание.

Мурдок прочел надпись на жетоне.

– Вы… агент ФБР?

– Значит, вы все же обучены грамоте, – сказала Констанс Грин.

Лицо шефа внезапно стало почти таким же бледным, как у Пендергаста.

– Почему же вы ничего не сказали?

– Это не имеет отношения к делу. Я здесь не при исполнении.

– Но… Господи Исусе! Вы должны были предъявить свои полномочия. Вы все время позволяли мне предположить…

– Предположить что?

– Что вы… вы просто… – Он поперхнулся.

– Просто обычный гражданин, которого можно унижать и шпынять? – сказала Констанс Грин своим шелковым старомодным голосом. – Я вас предупреждала.

Под взглядом Гэвина специальный агент подошел к шефу полиции:

– Шеф Мурдок, за все мои годы службы специальным агентом я редко встречал злоупотребление полицейской властью в таких масштабах, с какими столкнулся в вашем городке. Вчера за незначительное нарушение парковки вы грубо оскорбили меня, угрожали физическим насилием, арестовали и удерживали без всяких на то оснований. Кроме того, вы использовали бранное слово, крайне оскорбительное для ЛГБТ-сообщества.

– ЛБГ… Что? Я этого не делал!

– И наконец, вы не зачитали мне мои права при аресте.

– Ложь! Сплошная ложь. Я сообщил вам о ваших правах. Ничего этого вы не сможете доказать.

– К счастью, весь наш разговор был записан камерой магазина одежды на другой стороне улицы. У меня на руках копия этой записи, которую я получил с помощью ответственного специального агента Рэндольфа Булто из бостонского отделения – он оказал мне услугу, выдав необходимый ордер.

– Я… Я… – Шеф почти потерял дар речи.

Повернувшись к Гэвину, Пендергаст кивнул, показывая на наручники:

– Уберите, пожалуйста, эти приспособления.

Гэвин поспешил вернуть наручники на служебный ремень.

– Спасибо. – Пендергаст сделал шаг назад. – Шеф Мурдок, говоря словами одного поэта, мы теперь можем пойти двумя путями ^[12]. Хотите узнать какими?

– Путями? – Шеф, сильно поглупевший от потрясения, с трудом воспринимал его слова.

– Да, путями. Первый – довольно нахоженный: я подаю жалобу на вас за злоупотребление полицейской властью и прилагаю видеозапись в качестве подтверждения моего списка обвинений. Это положит конец вашей карьере перед самым выходом на пенсию, уничтожит вашу репутацию, поставит под угрозу вашу пенсию и, вполне вероятно, приведет к назначению вам исправительных работ или даже к короткому тюремному заключению. Но есть и другой путь.

Он подождал, скрестив руки на груди.

– Какой другой путь? – прохрипел наконец шеф.

– И вы еще называете себя жителем Новой Англии… Путь менее нахоженный, разумеется! Вы со всей душой оказываете мне помощь в моем расследовании. Всеми. Возможными. Способами. В этом случае мой коллега ОСА Булто убирает запись и больше мы никогда не возвращаемся к этой теме. Да, и, конечно, вы отказываетесь от всех предъявленных мне обвинений. – Он помолчал. – Какой путь мы выберем?

– Этот путь, – поспешил сказать шеф. – Я выбираю менее нахоженный путь.

– На этом пути все будет иначе. Да, чуть не забыл. Вот.

И Пендергаст помахал своим списком перед носом шефа.

Мурдок чуть не уронил бумажку, стремясь завладеть ею:

– К завтрашнему утру я подготовлю эти документы для вас.

Агент ФБР коротко переглянулся со своей молодой помощницей. Она посмотрела в сторону шефа полиции с пренебрежительным удовлетворением, потом повернулась и вышла из участка, не сказав больше ни слова.

– Очень вам признателен. – Пендергаст протянул руку. – Вижу, что мы с вами можем стать верными друзьями.

Провожая взглядом агента и его спутницу, Гэвин подумал: «Он, безусловно, подавляет, но эта Констанс Грин… она опасна… на какой-то удивительно привлекательный манер».

Уолт Эддерли, владелец гостиницы «Капитан Гуль», вышел из своего кабинета и по узкому коридору направился в ресторан «Штурманская рубка». Он заглянул в полутемный зал. Часы показывали половину второго, и, хотя большинство тех, кто пришел на ланч, уже покинули заведение (жители Эксмута предпочитали поесть пораньше), Эддерли, просмотрев чеки, отметил, что клиентов в ресторане сегодня побывало немало.

Его глаза остановились на одинокой фигуре за восьмым столиком. Это был тот мужчина, который расследовал ограбление винного погреба Лейка. Персиваль сообщил Эддерли, что этот человек – агент ФБР, и Эддерли, конечно, ему не поверил: Лейк любил иногда пошутить. И еще скульптор сказал ему, что этот человек – Пендергаст, вспомнил он по записи в регистрационной книге гостиницы, – довольно эксцентричен. В это, по крайней мере, нетрудно было поверить: парень носил совершенно черный костюм, словно был в трауре, и даже в полутьме зала его бледное лицо выделялось, как луна в полнолуние.

Стоя в коридоре, Эддерли наблюдал, как Марджи, старшая официантка, торопливо принесла клиенту его заказ.

– Пожалуйста, – сказала она. – Жареный сом. Приятного аппетита!

– Спасибо, – услышал Эддерли негромкий ответ.

Пендергаст какое-то время разглядывал содержимое тарелки, потом взял вилку, потыкал в рыбу в нескольких местах, отковырял кусочек на пробу. После чего положил вилку, оглядел ресторан – почти пустой, если не считать старика Уилларда Стивенса, который допивал свою третью, и последнюю чашку кофе, – и жестом подозвал официантку.