Онлайн книга «Казнь»
* * * Ночь провели в лесу, в специально оборудованном тайнике. Ночевали без огня и практически без сна. И почти без слов. Что же дальше, хотела спросить Ирена, но у нее не поворачивался язык. Бескорыстный рыцарь и без нее понимал, что дела их, в общем-то, не особо хороши. …Но и не трагически плохи. Здесь нет полицейских постов, паспортной системы, компьютерной сети… В принципе, нанявшись работницей на какой-нибудь зажиточный крестьянский двор, можно легко выпасть из поля зрения Высокой Крыши… – Ведь это Высокая Крыша меня… ловит? – Высокая Крыша преследует сочинительницу Хмель уже очень давно, – устало сообщил рыцарь. В его голосе была едва ощутимая укоризна: что, мол, дурочкой прикидываться?.. – У меня есть дом, – сказала она после паузы. – У вас есть лошадь… Мы могли бы… День пути – и мы доберемся… Рыцарь вздохнул. Вероятно, местонахождение ее дома было известно преследователям. Вероятно, они наведывались туда в Иренино отсутствие… И Ирене с Семиролем просто повезло, что, вывалившись из МОДЕЛИ номер один в МОДЕЛЬ номер два, они не застали в прихожей людей в черном, не ознакомились тут же со свитком, заменяющим ордер на арест… Семироль. Семироль… – Я нашел его для вас, – глухо сказал Рек. Ирена помолчала. Потом дернулась: – Что?! – Нашел экземпляр рассказа «О раскаявшемся»… Наверное, один из последних. Вот, возьмите… Движение в темноте. В руку Ирене лег тугой рулон бумаги. Будто кусок обоев… Она подавила дрожь. – Спасибо, Рек… Она не знала, за что благодарит. Наверное, все-таки за рассказ. Потому что даже благодарность за спасение здорово уступила этой внезапной радости, этой внезапной вере, что уж теперь-то все будет хорошо, она поймет, она найдет ключ к этому миру, разыщет Анджея… Вернется домой… «Наверное, один из последних». Они способны уничтожить ее рассказ, полностью, все экземпляры… Следует запомнить текст – слово в слово, чтобы потом воспроизвести… Потом. Для номинационной комиссии Вулкана. Ирена усмехнулась, и хорошо, что Рек этой усмешки не видел. Развернула свиток. Света звезд хватило, чтобы понять, что текста совсем немного. – Рек… Огниво, свечка… фонарик… что-то есть? Он вздохнул: – Госпожа… Она стиснула зубы. Понятно. Надо дожидаться рассвета. * * * На рассвете в лесу сделалось чуть ли не по-зимнему холодно. Во всяком случае, Ирене так казалось. Возможно, причиной ее дрожи были нервы, сырость, бессонница – как бы то ни было, но «сочинительницу Хмель» трясло, как в лихорадке, и Рек забеспокоился, плотнее укутал ее одеялом, лег рядом, пытаясь согреть… – Верховный Толкователь… – пробормотала она сквозь лязгающие зубы, – вот черт, как бы язык себе не откусить… Верховный Толкователь оказался вовсе не тем, кого я… ищу… Он просто верховный Толкователь. Он… кукла… – Верховный Толкователь – кукла? – после паузы спросил рыцарь. Неподалеку, на поляне, паслась невидимая в темноте лошадь. Ирена вздохнула: – Рек… Кто такой… Темный Толкователь? Рыцарь молчал. Плотнее прижал ее к себе; она ощущала телом пряжку на его поясе, шнуровку на его куртке, мышцы, твердые, будто каменные… – Рек… Понимаете. Я ищу человека, который… мог бы держать в руках ниточки этого мира. Который… Это не Верховный Толкователь, нет. Не герцог… наверное. Кто?! – Создатель, – с коротким смешком предположил Рек. – Создатель, – эхом отозвалась Ирена. – И что обидно, он может оказаться кем угодно… тренером местной… футбольной команды… Извините, Рек. Я говорю глупости… Небо серело. Еще немного – и можно будет развернуть свиток. Прочесть, наконец, текст, из-за которого и в этом патриархальном, как бы средневековом мире скромной женщине нет покоя… Она осторожно высвободилась. Села. В лесу запевали первые птицы, Ирена лишний раз убедилась, что рассвет – лучшее время суток, как жаль, что в своей жизни она так редко видела рассветы, так поздно ложилась спать и вставала, когда солнце давно поднялось… Потянулась к вещам Река. Выудила из дорожного мешка свиток, внутренне трепеща, развернула… Если поднести текст к носу – можно разобрать буквы. Во всяком случае, первая – любовно выписанная, огромная, красная витая буква «к»… «Как-то… раз…» Она опустила глаза к концу текста. Да, вот она, подпись… «Сочинительница Ирена Хмель», и ее собственный росчерк, кем-то старательно скопированный с оригинала… Рек сел рядом. Толчком, будто внутри него резко сократилась пружина. – Слышите? Она захлопала глазами. Далеко в лесу… Да. Звуки рога, а потом и собачий лай… – Охота? – неуверенно спросила Ирена. Рек – его лицо понемногу проявлялось в расступающихся сумерках – поджал тонкие губы: – Да, охота… на нас с вами, сочинительница Хмель. * * * …Да. Еще пару месяцев – и ей станет трудно двигаться. Пока еще ничего… Но при мысли о том, что придется остаться здесь, родить упыреныша на соломке, а потом воспитывать его… как крестьянского мальчика… или даже как незаконнорожденного аристократа, бастарда… при одной этой мысли у нее либо безвольно опускались руки, либо, вот как сейчас, просыпалась исступленная жажда действия… Лес все не кончался. Рек шел впереди, ведя лошадь под уздцы. Вероятно, место их ночлега уже обнаружено… А интересно, за преследование неповинной беременной женщины Провидение никак не наказывает? Или эти, что идут сейчас по их с Реком следам, загодя откупились пожертвованиями, подарками сиротам, безвозмездной службой в больнице или приюте?.. А может быть, по меркам здешнего Провидения, виновна как раз она, злонамеренная сочинительница, и те, кто идет следом, исполняют роль санитаров общества? И Провидение их еще и наградит?! Лес поредел. Рыцарь обернулся: – Сейчас выйдем… Надо будет через реку… Там дорога… склон крутой… Ирена кивнула. Стоило остановиться на минутку… всего на минутку. И прочитать рассказ «О раскаявшемся». Ей хотелось сделать это с того самого момента, когда над горизонтом поднялось солнце, так светло и удобно читать, но вот беда – времени нет ни минуты… Надо идти вперед, иначе содержание рассказа придется излагать палачу… с объяснениями и дополнениями «от автора»… Лес расступился. Да, склон крутой. Это уже предгорья; Ирене даже показалось, что она узнает местность. Как будто нечто похожее ей доводилось видеть из окна машины, мельком, проезжая мимо на благоразумной скорости шестьдесят километров в час… |