Онлайн книга «Пещера»
– Привет, Павла. Я не смотрел передачу. Пропустил. – Жалко, – сказала она равнодушно. Потом, помолчав, добавила: – Я кого угодно могла здесь ждать, но вот вас… – Напрасно. Здесь есть какое-нибудь более уютное место? Чем этот насквозь больничный холл? – Здесь парк, – сказала она напряженно. – Но сегодня, кажется, дождь. – Нет никакого дождя, – сказал он уверено. – Если вы и больны, то не простудой же… Пойдемте. Возможно, она понимала, как скверно выглядит. Возможно, она стеснялась; следуя за ней по белым пустым коридорам, он вспоминал их последнюю встречу – безусловно здоровая девушка Павла была, к тому же, безусловно счастлива… Исполнена любви и воодушевления. Теперь ее довели до состояния по-настоящему больного, исхудавшего, измученного человека… – Как они вас лечат? – вкрадчиво спросил он, расстилая куртку на мокрой скамейке. Кажется, она напряглась: – Ну, как обычно… в таких случаях… – В каких случаях? – он сел на правый рукав, жестом приглашая Павлу занять остальную площадь куртки. – Что у вас за диагноз, Павла? Что за симптомы? Она смотрела странно. Неотрывно; потом присела рядом и отвернулась: – Острое расстройство… психики. Я, видите ли, увидела в студии… вас, короче. Здорового черного… саага. В студии!.. Она горестно засмеялась; Раман сжал зубы. Как будто его ткнули носом в его собственную вину. – Вы видели саага, а все прочие нет? – А все прочие, – она вздохнула, – явились, когда я уже валялась в обмороке… – В студии? Расспросы ее раздражали. – Ну да, в студии… Знаете что, давайте, раз вы уже пришли, поговорим о чем-нибудь другом, ладно?.. Раман молча согласился. Вытащил из сумки томик с золотым тиснением, положил на колено: – Узнаете? Она взглянула – достаточно равнодушно. Отвернулась снова. Глядя ей в затылок – на потускневшие волосы, тонкую шею и больничную курточку – он испытал приступ… незнакомого чувства. Ему захотелось выдернуть ее отсюда. Потому что ей здесь явно плохо. А он, Раман, не хотел бы… Вот как называется это ощущение. Острое сочувствие, переходящее в жалость. – Павла… Посмотри на меня. Она удивилась. Пожала худыми плечами, угрюмо уставилась ему в глаза, словно бы желая сказать: ну и что? Глаза у нее были усталые. Измученные глаза, но совершенно ясные. И на дне их сидела искорка того огня, что так ярко светился в день их последней встречи, когда Кович хотел полюбопытствовать насчет дефлорации… Присутствие Тритана Тодина. Раман ощутил его, как холодный ветер в спину. А может быть – это и действительно был ветер, сбивший с веток на землю холодные капли прошедшего дождя… Здесь он, Тодин. Она с ним видится… И может быть поэтому еще жива. – Ты совершенно здорова, Павла, – сказал он, переводя взгляд на мокрый куст сирени. Молчание. – Ты здорова… Как я. Как он. Он приходит к тебе каждый день? – Опять будете говорить гадости? – спросила она устало. – Я старый и опытный… сааг. Я умею отличить здорового человека от больного… Что они с тобой делают?! Калечат? Посмотри на себя в зеркало… – Не красавица, – сказала она глухо. – Что дальше? – Они НЕ ЛЕЧАТ тебя, Павла! А что они делают – спроси у Тритана… Ты знаешь, что он сокоординатор Познающей Главы?! В его-то годы – и такой пост! Знаешь? – Нет, – сказала она после паузы. – Ну и что? – Ничего, – он желчно усмехнулся. – Ничего, Павла. Вокруг тебя… вспомни, это ведь я видел серую машину с балкона. Вокруг тебя какая-то… вспомни сама. Зачем тебя позвали принимать участие в этих… тестах? Это точно были тесты? Павла открыла рот, чтобы ответить резко и однозначно – но вдруг осеклась; о чем-то вспомнила, подумал Раман тоскливо. Вспомнила что-то важное, но мне не расскажет. Убедит себя, что это не имеет отношения к делу… – Павла… Но она уже решила сменить тему разговора. – Вы все-таки будете ставить «Первую ночь»? – Да… но с другим финалом. Она смотрела непонимающе. – С печальным, трагическим финалом, Павла. Это не будет сказкой, в которой добро победило зло… Все будет, как в жизни. В конце аллеи показалась медсестра; Раману померещилось, что она напугана. Что она с ужасом смотрит на сидящую на скамейке парочку, и даже хочет подойти – но в последний момент изменяет решение, уходит, скрывается среди зелени. Любопытно, что парк пуст. Такое впечатление, что среди всех возможных пациентов только Павла пользуется правом свободного выгула… На особом положении?.. – Зря вы это делаете, – сказала Павла устало. – Зря вы… Ради чего? Он решил было, что ее по-прежнему оскорбляет идея постановки о Пещере, и даже открыл рот, чтобы возразить – но Павла продолжала, и он не стал ее перебивать. – Ради чего?.. – повторила она с обидой. – Был бы спектакль… о победе человеческого. О том, как… короче говоря, о том, что называется любовью… А так что будет? Скандал? Эпатаж?.. – Урок, – сказал Раман неожиданно для себя. Слово само сорвалось с его губ, тяжелое, как молот. – Урок… потому что все мы, все, кто ходит под Пещерой, позволяют себе забывать о ней. А я хочу напомнить: каждую ночь любой из нас может совершить… проснуться рядом с мертвым телом любимого человека. Павла молчала. Не опуская глаз. – Я не хотел тебя расстраивать, – сказал он тоном ниже. – Но ты спросила – зачем… С тех пор, как я познакомился с тобой… с тобой-сарной, мне очень хочется сказать все… что я думаю. Я имею на это право, правда?.. – Кто виноват, что вы сааг? – спросила она глухо. – Охотятся все, – сказал он убежденно. – Схрули всех мастей, тхоли – друг на друга… – Зачем твердить об очевидном? – она опустила глаза. – Зачем лишний раз напоминать о смерти, и так все знают… – Я хочу сказать, – повторил он упрямо. – Я хочу рассказать всем, как проснулся однажды и смутно вспомнил вкус крови, и как звонил одной знакомой девушке, пытаясь проверить, не под ее ли подъездом остановилась сегодня труповозка… Павла вздрогнула: – Это что, правда?! – А с какой стати мне врать? Некоторое время они смотрели друг на друга. Сквозь разрывы туч пробилось солнце, и по всему парку побежали вперемешку пятна света и пятна тени. – Павла, – сказал Раман тихо. – Я не знаю, зачем мне это нужно. Слава? Скандал? Да, конечно… – Погодите… |