Онлайн книга «Пещера»
– Я подумаю, – сказала Павла еле слышно. – Да… хотелось бы… перечитать «Первую ночь». Его колебание было коротким и мучительным. Но покуда четверка стражей не приблизилась, маленький томик с золотым тиснением перекочевал из его кармана к ней за пазуху. * * * Тритан явился утром; Павла сидела на кровати, и скомканные простыни помнили бессонную ночь. – Что с тобой? – Они забрали у меня книжку, – сказала Павла с ненавистью. – Какого черта, я что, не имею права читать? – Они отвечают за твое здоровье, – Тритан пододвинул табуретку, уселся на краешек, легко и рассеянно. – Разве ты хочешь обострения? Павла окинула его тяжелым взглядом. Отвернулась, будто не желая говорить. – Если свидания будут оказывать на тебя такое действие… Скоро и меня перестанут пускать. Полная изоляция, и ширмы уберут… Аккуратные белые ширмы с некоторых пор прикрывали от нескромного взгляда Павлины санитарные удобства. – Павла, посмотри на меня… Я ведь серьезно говорю. Немного осталось долечиться – ну зачем же опять все портить?! Выпишут – читай сколько хочешь… – Тритан, ты мне никогда не врал? Теперь она смотрела. Неотрывно, и взгляд ее был, как клещ. Его рассеянные зеленые глаза мигнули: – Врал. И признавался, что врал… Помнишь? Она сглотнула. Она помнила; нагой смуглый человек на постели и полоска солнца на его шее, как галстук или как лезвие. Или как петля… Хорошенькие мысли. И все-таки воспоминание о том дне принесло ей облегчение. Он был слишком светлый, тот день, чтобы задумываться о таких мелочах, как вранье… – Тогда я говорил тебе… Что всякое вранье имеет предел. Я никогда не преступлю… черты. А в остальном – все мы понемножку врем, Павла. На вопрос «Как дела» отвечаем «Неплохо», даже если дела идут хуже некуда… – Как дела, Тритан? Он улыбнулся: – Молодец… Протянул руку; она хотела отстраниться, но в последний момент все-таки поддалась. – Дела не очень хорошо, Павла. То есть с тобой, по-видимому, будет все нормально, но вот мои собственные дела… – Ты хочешь повторить подвиг Доброго Доктора? Состричь с меня мое везение, будто шерсть с овечки? Она хотела увидеть его замешательство – но тщетно. В глубине его глаз ничего не изменилось. И не дрогнули зрачки. – Кович сказал тебе, что я вивисектор? – Зачем я тебе нужна, Тритан? Его глаза наконец-то померкли. И голос соскользнул вниз, сделавшись уже не гулким – хриплым: – Ты не догадываешься? – Я думаю, ты меня любишь, – пробормотала она неуверенно. – А Кович сказал, что я тебя использую? – Тритан, а вообще-то возможно притащить в телестудию саага? Куклу, конечно же, куклу… У вас в центре реабилитации, ты говорил, есть один – в музее… Он вздохнул. Убрал руку с ее плеча: – Так… и кто его притащил? – Не ты, – сказала она миролюбиво. – Кто-нибудь. – Кто-нибудь… Он поднялся. Отошел к окну; Павле показалось, что он сейчас попробует сесть на узкий подоконник, уже потом она с опозданием вспомнила, что сидеть на подоконниках – манера Ковича. – Не хотелось бы об этом говорить, все-таки не я твой лечащий врач… Ну ладно. Каких он был размеров… этот сааг? Павла невольно содрогнулась. Стиснула зубы – не хватало еще выдать дикий страх перед одним только воспоминанием. – Высотой… как два человека. – Значит, ты видела его глазами сарны? Павла молчала. Не поняла. – Есть специальные исследования, – скучным голосом сказал Тритан. – Соотношение ростов… Сааг по отношению к человеку такого же размера, как небольшой медведь. Никак не в два раза выше. – Разве в Пещере есть люди? – спросила она машинально. Тритан поморщился: – Это сравнительное исследование, сделанное на основании косвенных данных… Все имеющиеся модели саагов выдерживают эту пропорцию. Сама понимаешь, их не школьники мастерили… Зато с точки зрения сарны сааг – как раз вдвое больше; если того, что ты видела в студии, смоделировали бы злодеи-доктора… он был бы размером с медведя. Но его смоделировало твое сознание – учитывая те представления о саагах, которые имеются у сарны… – Пусть мне отдадут книжку, – сказала она со слезами в голосе. Тритан отвернулся: – Я попрошу… Бариса. Думаю, он откажет. – Тебе? – она желчно усмехнулась. – А почему у меня должны быть какие-то преимущества? – У сокоординатора Познающей Главы? Что, неужели никаких? Тритан не оборачивался. Смотрел в окно, на фонтан с каменным рыбаком, а у рыбака, всем известно, вечно пустой невод… – Никаких, Павла. В твоем случае – никаких… Потому что сокоординатор хочет, чтобы ты была здорова. «Ты здорова, Павла», – явственно сказал в ее ушах другой голос. Напряженный и глухой. – Тритан!! Он испуганно обернулся: – Что… ты?.. Павла стояла рядом с кроватью. Закусив губу, чувствуя, как немеют щеки: – Тритан… если ты… мне врешь… ты же… я хочу… тебе верить… Тритан, только не… понимаешь… Тритан?! Вместо ответа он обнял ее. Заключил ее в себя, как в кокон. Она не видела его глаз. Возможно, это к лучшему. (Карниз был шириной в ступню. И очень неприятно, что скала нависала над ним, выпирала брюхом, как живот толстяка нависает над ремнем. – Нам туда? – испуганно спросила Махи. Бродяга сел на землю. Если обходить… Жители горных княжеств не церемонятся с чужаками. Правда, здесь нет торжественных казней – здесь просто убивают, первый, кто дотянется, не разговаривая, не спрашивая имени… Самострел выручал их не раз и не два. В маленьких селениях боятся людей с самострелами – но в горных княжествах полным-полно собственных стрелков. Есть даже постоянные вооруженные отряды; крюк-нож на поясе – слишком слабый аргумент против того, что эти люди называют «армия». А карниз… Их двое. И оба могут пройти по карнизу – с некоторым риском, но и с большой вероятностью удачи. Но чем внимательнее бродяга изучал предстоящий путь – тем настойчивее ему казалось, что одолеть его можно только один раз. Потревоженная ногами тропинка начнет оплывать. Сползать в пропасть, идущий первым обрушит карниз, сделает путь другого почти невозможным… |