Онлайн книга «Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959»
|
Дауге лег и тоже уставился в потолок. «Мало, – подумал он, – гораздо меньше, чем хочется». Он выругался вполголоса по-латышски. – Что? – спросил Моллар. – Он ругается, – объяснил Юрковский. Моллар вдруг сказал высоким голосом: «Друзья мои!» – и планетологи разом повернулись к нему. – Друзья мои! – сказал Моллар. – Что мне дьелатть? Ви есть опытные межпланьетники́! Ви есть большие льюди и геройи́. Да, геройи́! Mon dieu! Ви смотрели в глаза смерти больше, чем я смотрелль в глаза деву́шки. – Он горестно помотал головой. – И я совсем не есть опытний. Мне страшно, и я хочу много говорить сейчас, но сейчас уже близок конец, и я не знаю как. Да, да, как надо сейчас говорить? Он смотрел на Дауге и Юрковского блестящими глазами. Дауге неловко пробормотал: «О черт» – и оглянулся на Юрковского. Юрковский лежал, заложив руки за голову, и искоса глядел на Моллара. – О черт, – сказал Дауге. – Я уже и забыл. – М-могу рассказать, к-как мне однажды х-хотели ам-ампутировать н-ногу, – предложил Юрковский. – Верно! – радостно сказал Дауге. – А потом вы, Шарль, тоже расскажете что-нибудь веселенькое… – Ах, вы все шути́те, – сказал Моллар. – А еще можно спеть, – сказал Дауге. – Я про это читал. Вы нам споете, Шарль? – Ах, – сказал Моллар. – Я совсем прокис. – Отнюдь, – сказал Дауге. – Вы замечательно держитесь, Шарль. А это же самое главное. Правда, Шарль замечательно держится, а, Володя? – К-конечно, – сказал Юрковский. – З-замечательно. – А капитан не спит, – бодро продолжал Дауге. – Вы заметили, Шарль? Он что-то задумал, наш капитан. – Да, – сказал Моллар. – Да! Наш капитан – это есть большая надежда. – Еще бы, – сказал Дауге. – Вы даже не знаете, какая это большая надежда. – М-метр девяносто пять, – сказал Юрковский. Моллар засмеялся. – Вы все шути́те, – сказал он. – А мы пока будем болтать и наблюдать, – сказал Дауге. – Хотите посмотреть в перископ, Шарль? Это красиво. Этого никто никогда не видел. – Он поднялся и приник к перископу. Юрковский увидел, как у него вдруг выгнулась спина. Дауге обеими руками взялся за нарамник. – Бог мой! – сказал он. – Планетолет! В розовой пустоте висел планетолет. Он был виден совершенно отчетливо и во всех подробностях и находился, по-видимому, километрах в трех от «Тахмасиба». Это был фотонный грузовик первого класса с параболическим отражателем, похожим на растопыренную юбку, с круглой жилой гондолой и дисковидным грузовым отсеком, с тремя сигарами аварийных ракет на далеко вынесенных кронштейнах. Он висел вертикально и совершенно неподвижно. И он был серый, как на экране черно-белого кино. – Кто же это? – пробормотал Дауге. – Неужели Петрушевский? – П-погляди на отражатель, – сказал Юрковский. Отражатель серого планетолета был обломан с края. – Тоже не повезло ребятам, – сказал Дауге. – О! – сказал Моллар. – А вон еще один. Второй планетолет – точно такой же – висел дальше и глубже первого. – И у этого обломан отражатель, – сказал Дауге. – Я з-знаю, – сказал неожиданно Юрковский. – Это наш «Тахмасиб». М-мираж. Это был двойной мираж. Несколько радужных пузырей стремительно поднялись из глубины, и призраки «Тахмасиба» исказились, задрожали и растаяли. А правее и выше появились еще три призрака. – Какие красивые пузыри! – сказал Моллар. – Они поют. Он снова лег на спину. У него пошла носом кровь, и он сморкался и морщился и все поглядывал на планетологов, не видят ли они. Они, конечно, не видели. – Вот, – сказал Дауге. – Ты говоришь, что здесь скучно. – Я н-не говорю, – сказал Юрковский. – Нет, говоришь, – сказал Дауге. – Ты брюзжишь, что скучно. Оба старались не глядеть на Моллара. Кровь остановить было нельзя. Она свернется сама. Радиооптика нужно было бы отнести в амортизатор, но… Ничего, она свернется. Моллар тихо сморкался. – А вон еще мираж, – сказал Дауге. – Но это не корабль. Юрковский заглянул в перископ. «Не может быть, – подумал он. – Этого не может быть. Не тут, не в Юпитере». Под «Тахмасибом» медленно проплывала вершина громадной серой скалы. Основание ее тонуло в розовой дымке. Рядом поднималась другая скала – голая, отвесная, изрезанная глубокими прямыми трещинами. А еще дальше вырастала целая вереница таких же острых крутых вершин. И тишина в обсерваторном отсеке сменилась скрипами, шорохами, едва слышным гулом, похожим на эхо далеких-далеких горных обвалов. – Эт-то н-не мираж, – проговорил Юрковский. – Эт-то п-похоже на ядро. – Вздор, – сказал Дауге. – В-возможно, все-таки у Юпитера есть я-ядро. – Вздор, вздор, – нетерпеливо сказал Дауге. Горная цепь тянулась под «Тахмасибом», и не было ей конца. – Вон еще, – сказал Дауге. Выше скалистых зубьев выступил темный бесформенный силуэт, вырос, превратился в изъеденный обломок черного камня и снова скрылся. Сейчас же за ним вслед появился другой, третий, а вдали, едва различимая, бледным пятном светилась округлая серая масса. Горный хребет внизу постепенно опускался и исчез из виду. Юрковский, не отрываясь от перископа, поднес к губам микрофон. Было слышно, как у него хрустнули суставы. – Быков, – позвал он. – Алексей. – Алеши нет, Володенька, – отозвался голос штурмана. Голос был сиплый и задыхающийся. – Он в машине. – М-михаил, мы идем н-над с-скалами, – сказал Юрковский. – Над какими скалами? – испуганно спросил Михаил Антонович. Вдали прошла поразительно ровная, словно отполированная поверхность – огромная равнина, окаймленная невысокой грядой круглых холмов. Прошла и утонула в розовом. – М-мы еще не все п-понимаем, – сказал Юрковский. – Я сейчас посмотрю, Володенька, – сказал Михаил Антонович. За перископом проплывала еще одна горная страна. Она плыла высоко вверху, и вершины гор были обращены вниз. Это было дикое, фантастическое зрелище, и Юрковский подумал сначала, что это опять мираж, но это был не мираж. Тогда он понял и сказал: – Это не ядро, Иоганыч. Это кладбище. Дауге не понял. – Это кладбище миров, – сказал Юрковский. – Джуп проглотил их. Дауге долго молчал, а затем пробормотал: – Какие открытия… Кольцо, розовое излучение, кладбище миров… Жаль. Очень жаль. Он оглянулся и окликнул Моллара. Моллар не ответил. Он лежал ничком. |