Онлайн книга «Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 3. 1961-1963»
|
– Тем более! – Значит, пусть спит на улице? – злобно спросил Корнеев. – Вы это прекратите, – сказал Модест. – Есть общежитие, есть гостиница, а здесь музей, госучреждение. Если все будут спать в музеях… Вы откуда? – Из Ленинграда, – сказал я мрачно. – Вот если я приеду в Ленинград и пойду спать в Эрмитаж? – Пожалуйста, – сказал я, пожимая плечами. Роман все держал меня за талию. – Модест Матвеевич, вы совершенно правы, непорядок, но сегодня он будет ночевать у меня. – Это другое дело. Это пожалуйста, – великодушно разрешил Модест. Он хозяйским взглядом окинул комнату, увидел отпечатки на потолке и сразу же посмотрел на мои ноги. К счастью, я был босиком. – В таком вот аксепте, – сказал он, поправил рухлядь на вешалке и вышел. – Д-дубина, – выдавил из себя Корнеев. – Пень. – Он сел на диван и взялся за голову. – Ну их всех к черту. Сегодня же ночью опять утащу. – Спокойно, – ласково сказал Роман. – Ничего страшного. Нам просто немножко не повезло. Ты заметил, какой это Янус? – Ну? – сказал Корнеев безнадежно. – Это же А-Янус. Корнеев поднял голову. – И какая разница? – Огромная, – сказал Роман и подмигнул. – Потому что У-Янус улетел в Москву. И в частности – по поводу этого дивана. Понял, расхититель музейных ценностей? – Слушай, ты меня спасаешь, – сказал Корнеев, и я впервые увидел, как он улыбается. – Дело в том, Саша, – сказал Роман, обращаясь ко мне, – что у нас идеальный директор. Он один в двух лицах. Есть А-Янус Полуэктович и У-Янус Полуэктович. У-Янус – это крупный ученый международного класса. Что же касается А-Януса, то это довольно обыкновенный администратор. – Близнецы? – осторожно спросил я. – Да нет, это один и тот же человек. Только он один в двух лицах. – Ясно, – сказал я и стал надевать ботинки. – Ничего, Саша, скоро все узнаешь, – сказал Роман ободряюще. Я поднял голову. – То есть? – Нам нужен программист, – проникновенно сказал Роман. – Мне очень нужен программист, – сказал Корнеев, оживляясь. – Всем нужен программист, – сказал я, возвращаясь к ботинкам. – И прошу без гипноза и всяких там заколдованных мест. – Он уже догадывается, – сказал Роман. Корнеев хотел что-то сказать, но за окном грянули крики. – Это не наш пятак! – кричал Модест. – А чей же это пятак? – Я не знаю, чей это пятак! Это не мое дело! Это ваше дело – ловить фальшивомонетчиков, товарищ сержант!.. – Пятак изъят у некоего Привалова, каковой проживает здесь у вас, в Изнакурноже!.. – Ах, у Привалова? Я сразу подумал, что он ворюга! Укоризненный голос А-Януса произнес: – Ну-ну, Модест Матвеевич!.. – Нет, извините, Янус Полуэктович! Этого нельзя так оставить! Товарищ сержант, пройдемте!.. Он в доме… Янус Полуэктович, встаньте у окна, чтобы он не выскочил! Я докажу! Я не позволю бросать тень на товарища Горыныч!.. У меня нехорошо похолодело внутри. Но Роман уже оценил положение. Он схватил с вешалки засаленный картуз и нахлобучил мне на уши. Я исчез. Это было очень странное ощущение. Все осталось на месте, все, кроме меня. Но Роман не дал мне насытиться новыми переживаниями. – Это кепка-невидимка, – прошипел он. – Отойди в сторонку и помалкивай. Я на цыпочках отбежал в угол и сел под зеркало. В ту же секунду в комнату ворвался возбужденный Модест, волоча за рукав юного сержанта Ковалева. – Где он? – завопил Модест, озираясь. – Вот, – сказал Роман, показывая на диван. – Не беспокойтесь, стоит на месте, – добавил Корнеев. – Я спрашиваю, где этот ваш… программист? – Какой программист? – удивился Роман. – Вы это прекратите, – сказал Модест. – Здесь был программист. Он стоял в брюках и без ботинок. – Ах, вот что вы имеете в виду, – сказал Роман. – Но мы же пошутили, Модест Матвеевич. Не было здесь никакого программиста. Это было просто… – Он сделал какое-то движение руками, и посередине комнаты возник человек в майке и в джинсах. Я видел его со спины и ничего о нем сказать не могу, но юный Ковалев покачал головой и сказал: – Нет, это не он. Модест обошел призрак кругом, бормоча: – Майка… штаны… без ботинок… Он! Это он. Призрак исчез. – Да нет же, это не тот, – сказал сержант Ковалев. – Тот был молодой, без бороды… – Без бороды? – переспросил Модест. Он был сильно сконфужен. – Без бороды, – подтвердил Ковалев. – М-да… – сказал Модест. – А по-моему, у него была борода… – Так я вручаю вам повестку, – сказал юный Ковалев и протянул Модесту листок бумаги казенного вида. – А вы уж сами разбирайтесь со своим Приваловым и со своей Горыныч… – А я вам говорю, что это не наш пятак! – заорал Модест. – Я про Привалова ничего не говорю, может быть, Привалова и вообще нет как такового… Но товарищ Горыныч наша сотрудница!.. Юный Ковалев, прижимая руки к груди, пытался что-то сказать. – Я требую разобраться немедленно! – орал Модест. – Вы мне это прекратите, товарищи милиция! Данная повестка бросает тень на весь коллектив! Я требую, чтобы вы убедились! – У меня приказ… – начал было Ковалев, но Модест с криком: «Вы это прекратите! Я настаиваю!» – бросился на него и поволок из комнаты. – В музей повлек, – сказал Роман. – Саша, где ты? Снимай кепку, пойдем посмотрим… – Может, лучше не снимать? – сказал я. – Снимай, снимай, – сказал Роман. – Ты теперь фантом. В тебя теперь никто не верит – ни администрация, ни милиция… Корнеев сказал: – Ну, я пошел спать. Саша, ты приходи после обеда. Посмотришь наш парк машин и вообще… Я снял кепку. – Вы это прекратите, – сказал я. – Я в отпуске. – Пойдем, пойдем, – сказал Роман. В прихожей Модест, вцепившись одной рукой в сержанта, другой отпирал мощный висячий замок. «Сейчас я вам покажу наш пятак! – кричал он. – Все заприходовано… Все на месте». – «Да я ничего не говорю, – слабо защищался Ковалев. – Я только говорю, что пятаков может быть не один…» Модест распахнул дверь, и мы все вошли в обширное помещение. Это был вполне приличный музей – со стендами, диаграммами, витринами, макетами и муляжами. Общий вид более всего напоминал музей криминалистики: много фотографий и неаппетитных экспонатов. Модест сразу уволок сержанта куда-то за стенды, и там они вдвоем загудели, как в бочку: «Вот наш пятак…» – «А я ничего и не говорю…» – «Товарищ Горыныч…» – «А у меня приказ!..» – «Вы мне это прекратите!..» |