Онлайн книга «Ночь черного хрусталя»
|
«Но так ли получится или иначе, — думал Милов, используя минуты передышки, одновременно заряжая обоймы, — молодец Ева, что не побоялась улететь. Она-то уж теперь в безопасности, за нее мне не страшно, и поэтому я могу воевать совершенно спокойно. Если уцелею — дома с меня, конечно, три шкуры спустят за вмешательство во внутренние дела чужой страны; но это не чужие дела, это и наши, сейчас все общее, потому что планета стала общей. А вообще — сейчас я не домашний, сейчас я ООНовский и защищаю институт, принадлежащий ведомству, в котором я работаю». Пол под ним чуть содрогнулся, и прожекторы разом погасли, а за бетонной оградой раздался радостный вой. «Все, — подумал он, — станции конец! Сейчас, сию минуту надо им кинуться — пока мы еще не привыкли к новому освещению. Из-за забора, из темноты — и сразу на штурм дверей. Ага! Вот они! Ну, покажитесь, покажитесь… Он стрелял, когда ему почудился шорох позади, за спиной, в комнате — не тот глухой стук, с которым врезались в стену влетавшие в окно пули, а именно шорох: кто-то неуверенно пробирался в темноте. «Кому-то жить надоело, — подумал он, — или за патронами пришел? Нет уж, самому нужны…» — Эй, ты! — крикнул он. — Ползком двигайся, если уж такой настырный. Чего тебе? Стрелять надо, а не ползать! — Погоди, я сейчас. — Ева? Она улеглась недалеко. Выпустила очередь. «Откуда у нее автомат? Хотя это мой автомат, по голосу узнаю. А патроны откуда взяла?» — Ева, патроны откуда? — Привезла с собой. Как ты тут ведешь себя? Скромно? — Кто тебе позволил вернуться? — Никто не запрещал. Дело я сделала. А летчики тоже люди, и у них здесь товарищи… — Ну погоди, негодная, я тебе… Стреляй, стреляй! Наступавшие не выдержали и на этот раз. Откатились. Снова наступила передышка. — Иди сюда, Ева. — Зачем? — Наложу взыскание. Он поцеловал ее — насколько хватило дыхания. — Ох, Дан… — сказала она. — Ты абсолютно распутная, моя любимая женщина, — сказал он. — Без тебя тут так спокойно стрелялось… Значит, довезла? — Конечно. — Что там слышно? — Слышно вас. Уже зашевелились. Пока я там возилась с малышами, прошли даже слухи о том, что готовится десант… — Если бы! — Но сверху мы видели — люди все еще идут сюда. Пилоты говорят, что это волонтеры. Те, кто умеет воевать. — Далеко они? — Нет, не очень. Знаешь, они не идут, они бегут, и через час-полтора могут оказаться здесь. — Профессионалы, — сказал Милов. — Против волонтеров нам тут долго не продержаться. Они и вооружены лучше, и главное — сноровка не та. Так что… Ты смотри — мало получили — опять собираются! Знаешь, отдай-ка мне автомат, вот тебе карабин, тебе ведь все равно… — Даже лучше, — сказала она. — Держи. Вот патроны. — Ну, теперь я кум королю. — сказал он. Перестрелка длилась несколько минут — и снова впереди опустело. — Когда придут волонтеры, нечем будет стрелять, — сказал Милов. — На это они и рассчитывают: победить малой кровью. Наших, по-моему, поубавилось — большинство ведь тоже воюет на уровне здешних добровольцев. Ты уж, пожалуйста, будь добра, не щеголяй геройством, не суйся под пули — тут не дикий Запад. О большем даже не прошу. — Потому что понимаешь: я ведь и правда не уйду от тебя. Не могу. Когда-нибудь, может, сумею, а сейчас — нет. Ты понимаешь это? Серьезно? — Знаешь, — сказал он, — после того, что у нас с тобой было, и правда можно, наверное, умирать спокойно: ничего лучшего в жизни не было и не будет. Но — хочешь, смейся, хочешь, нет — я все-таки надеюсь на здравый смысл человечества. Если даже где-то в правительствах сидят дураки или рохли, то не обязательно же на смену им должны прийти фашисты; бывает, что возникают и умные… И вот я надеюсь, что они успеют. Они должны успеть. Понимаешь? Ева не успела ответить: снова началась атака. Милов бил прицельно, короткими очередями. Он видел, как падали люди, и жаль было их, и он знал, что нельзя иначе. «Они там, в мире, должны понять, — думал он. — Ради всех любимых женщин, ради всех детей, которые должны дышать — они там, везде, должны понять. И должны успеть сделать все, пока еще не стало поздно. Пока вместо них этого не начнут делать другие — в своих интересах. И у себя дома должны успеть, и тут тоже. Должны успеть! — думал он, нажимая на спуск. — Должны успеть! Должны успеть…» |