Онлайн книга «Алмаз лорда Гамильтона»
|
– Тебе, если ты мне поможешь. – Так и знал, что бесплатные булочки бывают только в мышеловке… А что тебе нужно? – Да вот, хорошо бы узнать, как сейчас изменился вот этот телефонный номер, – и Женя показала ему номер, выписанный из бабушкиной записной книжки. – Ну, для начала, Ж – это, понятное дело, семерка… то есть номер начинался на семь, а потом, когда перешли к семизначным номерам, к нему добавили, скорее всего, двойку. Потому что номера на семерку были в центре города… – Но ты все-таки проверь! – Не вопрос! Лешик постучал пальцами по клавиатуре и меньше чем через минуту повернулся к Жене: – Ну вот, все правильно – номер начинается на двадцать семь, а остальные цифры не изменились. Как я – заработал свою булочку? – Заработал, заработал! – И булочка перекочевала от Жени к Лешику, а затем с необычайной скоростью исчезла у него во рту. – Как быстро кончается все хорошее! – вздохнул Лешик, стряхивая крошки со своих брюк. – А у меня вообще-то есть еще одна такая булочка! – проговорила Женя тоном змея-искусителя. – Ну, правда? – Лешины глаза загорелись. – Но ее тоже нужно заработать! Сможешь по этому номеру телефона узнать адрес? – Без проблем! У меня есть нужная база данных… – Тогда считай, что вторая булочка твоя! Лешик снова забарабанил по клавиатуре и через минуту протянул Жене распечатанный адрес. Как он и предполагал, адрес был в центре города, на улице Пестеля. Женя отдала ему честно заработанную булочку. Лешик молниеносно заглотил ее и выжидательно посмотрел на Женю: – А больше у тебя нет таких вкусных булочек? – Больше нет! И вообще, много кушать вредно! – Да где много-то? Это мне на один зуб… Едва дождавшись конца рабочего дня, Женя отправилась на улицу Пестеля. Нужная ей квартира находилась во втором дворе, лифта, разумеется, не было, и Жене пришлось подниматься на четвертый этаж по лестнице. Лестница была узкая, крутая и темная – из тех, которые называют полузабытым словом «черный ход». Соответственно, Женя решила, что Ерусалимский живет в большой и мрачной коммуналке, с многочисленными соседями, и удивилась, увидев на двери всего один звонок. Она нажала на кнопку и почти сразу услышала за дверью медленные шаркающие шаги. Дверь открылась. Женя увидела на пороге знакомого маленького человечка с седым пушком на голове и строго проговорила: – Здравствуйте, Аркадий Борисович! И не вздумайте от меня убегать, не выйдет! Видите, я вас нашла… – Убегать? – Старичок удивленно заморгал подслеповатыми глазами. – Девушка, милая, я уже лет сорок не бегаю! Разве только до туалета, когда приспичит! Только я не Аркадий Борисович, я Борис Аркадьевич! Вам, наверное, нужен мой отец? – Отец? – удивленно переспросила Женя. Наличие отца у этого ископаемого казалось невероятным, на грани фантастики. – Ну да, раз вы спрашиваете Аркадия Борисовича… Старичок обернулся и крикнул куда-то в глубину квартиры: – Папа! К тебе девушка пришла! Симпатичная! Только теперь Женя разглядела своего собеседника и поняла, что он выглядит примерно так, как выглядел Аркадий Борисович пятнадцать лет назад, когда навещал ее бабушку. Вот интересно… она всегда представляла себе Ерусалимского одиноким стариком, а у него, оказывается, есть семья… по крайней мере, сын… Из глубины квартиры донесся какой-то невнятный ответ, который Женин собеседник расслышал и расшифровал. Повернувшись к девушке, он кивнул: – Папа вас зовет. Проходите, его комната – вторая по коридору справа. Женя поблагодарила Бориса Аркадьевича и пошла в указанном им направлении. Однако не успела она сделать и нескольких шагов, как навстречу ей выехал мальчик лет пяти на трехколесном велосипеде. Мальчик этот был удивительно похож и на Аркадия Борисовича, и на Бориса Аркадьевича, только белый пух на его голове был гораздо гуще и пышнее, отчего он походил на готовый облететь одуванчик. Остановив велосипед перед Женей, он внимательно оглядел ее и проговорил внушительным басом: – Это вы та девушка, которая к прадеду пришла? А Борька правду сказал, вы ничего! – Борька? – удивленно переспросила Женя. – Кто такой Борька? – Брат мой. Старший, понятное дело. – А где же он меня видел? – Известно где! На камере видеонаблюдения. Он у нас этими камерами ведает. – А ты, наверное, Аркаша? – догадалась Женя. – Ну да! А вы откуда знаете? – и разговорчивый мальчик укатил по коридору, не дожидаясь ответа. А Женя постучала в дверь, за которой ее ждал Аркадий Борисович Ерусалимский. – Заходите! – донесся из-за двери знакомый голос. Женя толкнула дверь и вошла. Комната Аркадия Борисовича казалась очень тесной. Большую ее часть занимал рояль, оскалившийся черно-белыми зубами клавиш, а все свободное место оккупировали всевозможные скульптуры и статуэтки, а также каменные обломки и фрагменты – такие же, как в кабинете Ерусалимского в некрополе. Сам Аркадий Борисович сидел в массивном кресле с львиными лапами. Маленькие его ножки не доставали до пола и болтались в воздухе, отчего Ерусалимский был похож на шаловливого ребенка. – Все-таки нашли вы меня! – проговорил он со вздохом. – Шурочка мне говорила, что вы упорная… садитесь! – Он показал Жене второе такое же кресло. – Надеюсь, сейчас вы не убежите? – прищурилась Женя. – Стыдно, в самом деле, что вы как мальчишка прямо, в вашем-то возрасте! – Да куда же мне бежать? Здесь все мое… – Аркадий Борисович обвел взглядом комнату и ее содержимое, но наверняка имел в виду нечто большее – всю свою семью и все жизненные обстоятельства. – Ну, вообще, почему вы не хотите мне рассказать то, что знаете? – спросила Женя, удобно устраиваясь в кресле. В отличие от Ерусалимского, она вполне доставала ногами до полу и поэтому чувствовала себя увереннее. – Я обещал Шурочке, что не стану вам рассказывать… она считала, что так будет безопаснее. Для вас, – уточнил он после небольшой напряженной паузы. – Может быть, раньше так и было, – кивнула Женя, – но сейчас мне лучше знать, с чем и с кем я имею дело. – Вы хотите сказать, что те события… что они вернулись? Что они снова начались? – Чтобы ответить на ваш вопрос, я должна хоть что-то знать о тех событиях! А то я понятия не имею, что вы имеете в виду! От меня все скрывали! – Ну… вы мне не оставили выбора… – Ерусалимский неловко заворочался в своем кресле, сжал маленькие ручки. – Буквально не оставили выбора… надеюсь, Шурочка меня поняла бы… |