Онлайн книга «Последняя драма Шекспира»
|
– Мне идти надо, насчет Радунского распорядиться. Я еще зайду. Обязательно. – Хорошо, я буду ждать! Извините, а можно у вас попросить этот замечательный фонарик? – Лиза взглянула на Патрикеева невинным умоляющим взглядом, позаимствованным из какой-то детской пьесы. – Фонарик? – переспросил тот удивленно. – Ах, тот, ультрафиолетовый… – Ну да, я вам его сразу же отдам! – А зачем вам? – Пока не могу сказать. У меня так, одна догадка. Она смотрела на Патрикеева так жалобно, так трогательно, что он не устоял и протянул ей прибор: – Ладно, только с отдачей. Он казенный. Вот она – великая сила искусства! Лиза поблагодарила Патрикеева, и он ушел. А она выключила свет и включила волшебный фонарик. Комната озарилась таинственным голубовато-сиреневым сиянием, отдаленно напоминающим призрачный лунный свет. Лиза положила на стол ту карту, которую подняла с пола, это была единица кубков, и убедилась, что ей не почудилось, что на карте действительно было что-то написано выцветшими, едва видными зеленоватыми чернилами. Почерк был очень мелкий и удивительно красивый. Надпись была на английском. Припомнив все свои скудные познания, Лиза смогла перевести первую фразу: «Сцена первая. Лондон, улица перед входом в театр «Шиповник». Из дверей театра выходит Бард». Это явно было начало пьесы. Но какой пьесы? Лиза не помнила ничего подобного. На первой карте было с десяток убористых фраз, явно обрывавшихся едва ли не на полуслове. Где-то должно быть продолжение… Где же? Нетрудно догадаться! Лиза включила свет, разложила на столе всю колоду в традиционном порядке – начиная с младших арканов и заканчивая старшими. Завершив раскладку, она снова выключила свет и включила фонарик Патрикеева. Как она и подозревала, все карты были исписаны тем же почерком, теми же зеленоватыми чернилами, видимыми только при ультрафиолетовом освещении. Текст, оборвавшийся на первой карте, продолжался на второй, на третьей и так далее. Лизиного знания английского языка не хватало для того, чтобы перевести его весь или хотя бы большой фрагмент, но его хватило, чтобы убедиться, что перед ней – рукописная запись какой-то незнакомой пьесы. Лиза выключила волшебный фонарик, включила верхний свет. Она уже хотела сложить колоду и убрать ее в ящик стола, как вдруг в дверь гримерки кто-то постучал. Она машинально проговорила: «Войдите», – и только после этого растерянно взглянула на разложенные на столе карты. Отчего-то ей не хотелось, чтобы их видел посторонний. Дверь открылась, и в гримерку вошел реквизитор Андрей Иванович. – Андрей Иванович! – удивленно воскликнула Лиза. – Вы поправились? Вы уже вышли на работу? – Ну, не совсем поправился, но я услышал, что тут произошло, и пришел, чтобы убедиться… Лиза не дослушала его. Она смущенно взглянула на реквизитора, затем перевела взгляд на карты и проговорила: – Андрей Иванович, я должна перед вами покаяться. Я без вашего ведома взяла у вас в реквизиторской эти карты. – Карты? – Реквизитор посмотрел на стол. – Это не простые карты! – воскликнула Лиза и под действием неожиданного импульса включила фонарик Патрикеева. – Вы видите, на них что-то написано по-английски. По-моему, это текст пьесы. – Карты? – повторил Андрей Иванович и кинулся к столу. – Значит, это были карты… Он перебирал карты одну за другой, вчитываясь в написанные на них слова, и на лице его восторг сменялся изумлением. Наконец он поднял просветлевший взгляд на Лизу. – Простите, что взяла их без спросу… – И очень хорошо! – взволнованно отозвался реквизитор. – Их кто-то искал, и если бы вы их не взяли, они могли попасть в чужие руки… могли вообще пропасть… а вы не представляете, какой это было бы потерей для всего человечества! – Кто их искал? – удивленно переспросила Лиза. – Я не знаю, – реквизитор помрачнел. – Я знаю только, что кто-то рылся у меня в реквизиторской, а потом тот же человек напал на меня в моей собственной квартире. – Кто? – Я не видел его – тот человек напал сзади, оглушил меня ударом по голове и потом перерыл весь дом. – И все это было из-за этих карт?! – Лиза удивленно взглянула на стол. – Неужели они настолько ценные? – Вы даже не представляете насколько! – Лицо Андрея Ивановича вспыхнуло, глаза лихорадочно заблестели. – Вы не представляете! Знаете, что на них записано? – Мне показалось, что это какая-то пьеса, но я не настолько хорошо знаю английский язык, чтобы… – Это не просто пьеса! Это последняя, неизвестная до сих пор пьеса Шекспира! – Да что вы говорите? – Лиза недоверчиво взглянула на реквизитора. – Я понимаю, в это трудно поверить, но и это еще не все! Эта пьеса записана собственной рукой Барда! – Барда? – переспросила Лиза. – Кто это такой? – Ах, ну да, конечно, вы же далеки от мира шекспироведения… Бард – это неофициальное прозвище Уильяма Шекспира. И эта пьеса – фактически единственный его подлинный автограф! Да еще какой автограф! – Вы серьезно? – Еще как серьезно! Я никогда в жизни не был так серьезен, как сейчас! Конечно, нужно провести научную экспертизу, техническую и почерковедческую, но я уже сейчас вижу… Лиза смотрела на реквизитора с опаской. Надо же – автограф Шекспира, запись целой пьесы его собственной рукой, и где – на колоде карт… бред какой-то! И откуда их реквизитор может это знать? Нет, наверняка у него не все дома! Лиза опасливо взглянула на дверь. Только она отделалась от одного маньяка – Радунского, как тут еще один сумасшедший ей на голову! Интересно, он буйный или тихий? И ушел ли уже из театра капитан Патрикеев? Андрей Иванович неожиданно успокоился. – Я знаю, – проговорил он мягким, доверительным голосом, – я знаю, что это кажется невероятным. Да и сам я веду себя как сумасшедший. Но на моем месте кто угодно потерял бы самообладание. Еще бы – найти подлинный автограф Шекспира, да еще какой! – Но почему вы так уверены? – Я сейчас попробую вам рассказать, хотя бы коротко. Дело в том, что я не всегда был реквизитором. Раньше я был филологом, занимался английской литературой, в частности – временем Шекспира. Но случилось так, что я увлекся так называемым шекспировским вопросом. – Каким вопросом? – переспросила Лиза, пытаясь следить за сбивчивой речью реквизитора. – Шекспировский вопрос – это вопрос авторства произведений величайшего драматурга всех времен и народов. |