Онлайн книга «Княжна Тараканова»
|
И снова Петр опрометью бросился к дверям. И снова солдаты молча скрестили штыки… — Не слушают! — кричит император. — Не слушают, — сокрушается Орлов. — Видать, матушка, жена твоя, не слушать тебя им приказала. Вот ведь какое дело, Ваше императорское величество. — И очень скоро — шестого июля… случилось… — шептал старик. Упал канделябр… темнота в спальне… яростная возня… и жалкий, слабый крик… — Горло, горло, — хрипит в темноте Орлов. — Кончай ублюдка, — пьяно ярится чей-то голос. И тонкий, задыхающийся вопль. И тишина… только тяжелое дыхание людей в темноте. Старик плакал — он видел лицо императора, освещенное дрожащим светом свечи, нелепо задранную жалкую ногу в сапоге… — Прости, Христа ради… Но не расстались мы с тобой, убиенным. Повстречаться пришлось… Это когда государыня умерла. И Павел — сын ее — на престол взошел. Не твой, ее… Потому что сам ты не верил, что он твой сын. И Павел не верил. И оттого сразу, как сел на трон, обществу стал доказывать, что сын он тебе законный, — любовь к отцу стал выказывать… 1796 год. В Зимнем дворце старик Орлов, в аншефском мундире с шитьем и Андреевской лентой, стоял перед Павлом. Павел глядел на него с яростной улыбкой. — Решили мы священные останки отца нашего, государя Петра Федоровича, перенести из Александро-Невской лавры туда, где им покоиться надлежит, — в нашу царскую усыпальницу. И захоронить прах отца нашего рядом с супругой его, светлой памяти государыней Екатериной Второй… Торжественная церемония перенесения праха на завтра назначена. И решили мы оказать тебе великую честь — пойдешь за гробом отца нашего. — Павел пронзительно глядел на Орлова. — Впереди гроба должны нести корону императорскую. Ту самую, которую у него отняли… И я все думал, кому сие поручить?.. Да, да, граф, — ты понесешь! — Великая честь, Ваше величество… Но на длительной службе государыне и отечеству здоровье потерял. Ноги не ходят, а путь длинный… — Неси! — бешено закричал Павел. И протянул корону на золотой парчовой подушечке. И я понес… Движется торжественная процессия. С трудом передвигая ревматические ноги, несет корону на золотой подушечке старый граф Алексей Григорьевич. — Он думал, — шептал старик, — что я со страху… Потому что холоп… А я… как покаяние… Он задумался и прошептал: — А может, потому, что холоп? И старик вновь вернулся в те счастливые времена после переворота. — Мы все… все тогда могли. И Гришке путь к августейшему браку был открыт. Императрица на потолке улыбалась. Избранный кружок императрицы в Зимнем дворце. Никита Панин, Алексей Орлов и Кирилла Разумовский за ломберным столиком играли в карты. — Мы всем, всем тогда владели! — шептал умирающий старик. Григорий Орлов, развалясь, сидит на диване. У него сломана нога. Екатерина заботливо подает ему бокал с вином на серебряном подносе. Григорий выпил, поставил бокал на поднос, с усмешкой оглядел играющих. И вдруг нежно обратился к императрице: — Как думаешь, матушка, достаточно мне месяца, чтоб с престола тебя сбросить, коли захочу? Наступила тишина. Екатерина побледнела, молчала. И тогда Кирилла Разумовский, продолжая игру, сказал как ни в чем не бывало: — Что ж, наверное, оно и так, Григорий Григорьевич… Только и трех дней не прошло бы, как мы бы тебя вздернули! Панин засмеялся, улыбнулась и Екатерина — светски, будто ничего не произошло. Поняла тогда, что сильна уже не одними нами… И опять он видел торжествующее лицо Григория. — Наша взяла, Алеша, дотерзал я ее, пойдет за меня замуж. Все как мечтали мы с тобой. Завтра князя Воронцова посылает к старику графу Алексею Разумовскому. Указ подготовлен — объявить его Императорским высочеством. Чтоб тайный брак его с Елизаветой сделать явным. И тем дорогу к нашему с Катериной браку проложить. Она говорит: прецедент нужен… Но Воронцов против, и Панин против, и Кирилла Разумовский… Езжай с Воронцовым, Алеша. Боюсь одного его пускать. Ведь к царству идем, брат… Воронцов и Алексей Орлов поднялись по мраморным ступеням Аничкова дворца. Вошли в залу. У горящего камина, спиной к ним, сидел старый граф Алексей Разумовский. Он сидел сгорбившись, смотрел в огонь. На коленях у него лежало раскрытое Евангелие. — Мы пришли от государыни, — начал Алексей. — Не трудитесь, молодые люди, я знаю причину вашего прихода, — сказал старик, не оборачиваясь. Князь Воронцов торжественно развернул лист, украшенный гербами. — Вот проект указа, объявляющего вас Императорским высочеством… В обмен я должен получить от вас бумаги, удостоверяющие действительность некоего события. — Государыне известно, что бумаги о совершении тайного брака у вас есть, — жестко перебил Орлов. Разумовский молча взял проект указа из рук Воронцова. Пробежал глазами. И молча вернул Воронцову. Все также, не произнося ни слова, он поднялся с кресел. Подошел к комоду, на котором стоял ларец черного дерева, окованный серебром. Отпер ларец. Из потайного ящичка вынул бумаги, обвитые розовым атласом. Атлас аккуратно уложил обратно в ларец, а бумаги начал читать, не прерывая молчания. Прочитав бумаги, перекрестился. И бросил их в горящий камин. — Проклятие, — прошептал Алексей. Разумовский опустился в кресло и наконец произнес: — Я был верным рабом Ее величества покойной императрицы Елизаветы. Ничем более. И желаю быть покорным слугой императрицы Екатерины. Просите ее, молодые люди, о благосклонности ко мне. — Угадал твое тайное желание проклятый царедворец, — шептал старик императрице на потолке, — и ты знала, что он угадает… Лицо Екатерины. Улыбаясь, она обращается к Алексею Орлову: — Ну что ж, почтенный старец оказался всех нас умнее… Тайного брака не было, и шепот о нем всегда был для меня противен. — Вот после того я захворал… да чуть было не помер с обиды за брата.. Лицо Екатерины склонилось над Алексеем. — Сколько в беспамятстве пролежал. — Она улыбалась благодетельной своей улыбкой. — Доктора вылечить не могут, потому что не знают: богатырь ты — и не можешь жить в праздности… Это брат твой по месяцу кутить может, а тебе без дела нельзя — хвораешь без дела… Войну с турками начинаю. Тебе флот поручаю — весь флот в архипелаге под твое начало… Над кораблями взвивается Андреевский флаг. — Не ошиблась, — шептал старик, — отменно выбирала людишек… Это я, Алешка Орлов, который моря-то прежде не видел, шлюпкой управлять не умел, загнал турецкий флот в Чесменскую бухту и сжег турецкие корабли… |