Книга Смерть и дева. Эхо незнакомцев, страница 116 – Глэдис Митчелл

— Я совершенно уверена в том, что вы стремитесь только накормить, одеть и побаловать нуждающихся, и в любом случае до ваших нравственных принципов мне нет никакого дела. Мне и в голову не приходило интересоваться чем-либо у девушек. Нет, мистер Дарнуэлл, я просто хочу задать вам прямой и простой вопрос: пытался ли Кэмпбелл когда-либо шантажировать вас?

Мистер Дарнуэлл иронически усмехнулся.

— Конечно, — кивнул он.

— Вашими «племянницами»?

— Само собой. Но я не из пугливых. Я нахлобучил ему на голову туфлю для степа, которую позаимствовал у Мейми — она как раз гостила здесь в это время, — и велел ему бежать жаловаться в полицию. Не хватало еще, чтобы такое ничтожество, — продолжал мистер Дарнуэлл, пылая праведным негодованием, — указывало занятому, но обладающему отличным вкусом джентльмену, как ему жить.

— Восхитительно, — оценила миссис Брэдли, не покривив душой. — Последствия были?

— Нет. После этого он обходил меня стороной, хотя однажды подкараулил Соню, которая как раз гостила у меня тогда, и принялся расспрашивать ее обо мне и о том, как я живу.

— И с каким результатом?

— Соня ушам не поверила: «Что?! — возмутилась она. — Ах вы такой-сякой! За кого вы меня принимаете?»

— А она, стала быть, не такая? — заинтересованно уточнила миссис Брэдли.

— Гравюрами она не интересуется, если вы об этом, — с усмешкой объяснил мистер Дарнуэлл, — зато если надо что-нибудь зашить или заштопать, ей цены нет. Удивительно, насколько домовиты некоторые из этих девчонок. Видите ли, нанимать прислугу здесь затруднительно. Вот когда я жил на острове Пасхи в период финансовых сложностей…

Миссис Брэдли попросила его оставить покамест в покое остров Пасхи, которым, по ее словам, она буквально зачарована, и отложить разговор о нем, пока не появится возможность восхититься им. Дарнуэлл извинился, и разговор вновь вернулся к Соне.

— Да, она не поверила своим ушам, — решительно повторил Дарнуэлл, — и когда он перешел к следующему вопросу и между прочим вытащил купюру в десять фунтов, а я такими подарками девочек никогда не балую, чтобы не возомнили себе невесть что, — так вот она надавала ему пинков со всей силы, бросилась в дом и упала без чувств. Она умеет играть, эта девушка. Я нашел ей работу в кино. У нее все хорошо, больше я о ней не слышал. Знаете, — серьезно добавил он, — я ведь не настолько плох. Вы бы удивились, если бы узнали.

— Не думаю, что это обязательно, — вежливо откликнулась миссис Брэдли и напомнила: — А что Кэмпбелл?

— Больше я ничего не знаю. После этого он оставил меня в покое. И еще несколько дней хромал.

— Вы сообщили лишь то, что касается вас лично, и все-таки гораздо больше, чем вы рассказывали раньше.

— Возможно. Слушайте, он ведь был мерзким типом. Может, оставим его в покое? Считайте, что кто-нибудь из его жертв рассчитался с ним. Разве так уж важно, кто это был?

— Важно, потому что я хочу предотвратить еще одно убийство.

— Да? На этот раз — невинной жертвы?

— Знаете, я уже давно думаю об этом и теперь совсем не уверена в том, что речь идет о действительно невинных жертвах убийства. В конце концов глупость, а некоторые из них чрезвычайно глупы, едва ли можно считать невинностью, верно?

— Если я правильно понял, предполагаемая жертва далеко не невинна.

— И впрямь очень далеко.

— И все-таки вы хотите спасти ему жизнь? Или ей?

— Ему. Жизнь сэра Адриана Кокса.

— Этого сумасшедшего? Я часто встречался с ним, ведь он живет почти рядом. А кто собирается разделаться с ним? Его драгоценный внук?

— Думаю, да.

— Вы серьезно? В прошлом году я застукал юного Фрэнсиса с Дорин — она как раз в то время гостила здесь, — и он совсем перепугал бедняжку. Я дал ему хорошего пинка, а потом взял за воротник и высказал все, что о нем думал. Не церемонясь. И оказалось, что никакой он не глухонемой. Он заорал так, что наверняка услышали даже в Дувре, а потом покраснел до корней волос. Если я когда-нибудь и видел, как у мальчишки горят уши, так в первую очередь у него. Он прекрасно понял все, что я ему сказал.

— Очень интересно.

— Заметьте, с тех пор я бдительно следил за этим малолетним ловеласом, но больше он не доставлял нам беспокойства.

— Да, охотно верю. Но может быть, вернемся к Кэмпбеллу? Что еще вам известно о нем?

— Мало что, и это чистая правда. Я от вас ничего не утаиваю.

— Возможно, я сумею помочь вам вспомнить. Вы не производите впечатления чрезмерно внушаемого человека, так что вряд ли воспримете мои подсказки, как наводящие вопросы. Прежде всего, насколько я понимаю, Кэмпбелл действительно был натуралистом.

— Был, пока не начал пользоваться изучением природы как прикрытием для своего второго занятия — того, о котором я уже упоминал.

— Для шантажа. Да. Но если уж он был натуралистом… знаете, это ведь очень увлекательно.

— О, конечно. И само собой, укрытия, построенные в лесу или в камышах, удобны для разных назначений, верно? Послушайте, вот что я вам расскажу: однажды я нашел одно из них. Я проведу вас к нему, если хотите.

— Буду весьма признательна. Прямо сейчас, пожалуйста.

— Хорошо, только предупрежу Сэди, — он повысил голос: — Ты дома, Сэди?

Ему никто не ответил. Дарнуэлл извинился перед миссис Брэдли и вышел, но она последовала за ним, поскольку никогда прежде не видывала «любовных гнездышек». Они прошли под окнами комнаты, которую только что покинули, обогнули бунгало и поднялись на крыльцо, ведущее к двери кухни. Там они застали Сэди в окружении десятков пар обуви, ее собственной и Дарнуэлла. Тихонько мурлыкая мелодию из «Роз-Мари», она старательно и очень умело чистила обувь.

— Ох, душенька, — воскликнул явно обеспокоенный Дарнуэлл, — напрасно ты взялась за нее сейчас, когда у нас гости! Посмотри, как ты перепачкала лапки! И потом, девушки вовсе не чистят мне обувь.

— А сегодня чистят, — весело откликнулась Сэди. Она поднялась — миниатюрное существо с грацией прирожденной танцовщицы, — зевнула и добавила: — Может быть, чаю?

— Ты выпей сама, — разрешил Дарнуэлл, — а мы с миссис Брэдли сходим прогуляться. Ты ведь не хочешь с нами, да?

— Не хочу, если я вам помешаю.

— Да, немножко, милая. Но мы всего на часок. Только дойдем до другой окраины деревни.

— Ладно, папочка. Только ноги не промочи, — она наклонилась и взяла с пола пару крепких ботинок. — Вот, обуйся. Утром был дождь.

— Видите, о чем я? — спросил Дарнуэлл, живо сбрасывая шлепанцы и обуваясь в свеженачищенные ботинки. — «Обходись с ними строго» — вот мой девиз, — и он поцеловал Сэди в нежный затылок.

Он вывел из сарая задним ходом маленький катер, и они с миссис Брэдли направились вверх по течению, к частным пристаням чуть ниже моста. Здесь они причалили и вышли на берег. Дарнуэлл повел свою спутницу через шоссе и за угол мимо отеля. От отеля до железнодорожной станции вдоль шоссе проходил тротуар, но у станции он закончился, и путники, пройдя под железнодорожным мостом, очутились на проселочной дороге.