Онлайн книга «Поход»
|
Лапка попала в капкан первого номера. Вкруг этого зашёл и спор. – Смотря какой олень, – парировал Первый Трёхпал, понимая, что прокосячился. – Да хоть какой – бесполезно. – Ну коне-е-ечно, – передразнил Первый, поёживаясь, и забил, как клювом: – Спокойно одавит однёрку. – Да в жись не одавит. – Второй даже хрюкнул и весело оглядел присутствующих, качая головой, мол, видали упёртого. – Ну, двух тогда ставь! – гневно крикнул Первый. – От промблема-то, едрим-ть. – Да ково двух? Будут задами толкаться. Ещё и соболя стопчут. Тут Желна, очень веско и медленно, откашлялся и с паузами отмерял: – Олень никогда не одавит однёрку. Нолёвку куда ни шло. Ещё какая пружина. А однёрку… ни в жись, – и презрительно замолк. – Да я чо и говорю, – сказал Второй Трёхпал, – нолёвку да, согласен. А всё что больше, только сохатый. – Мужики, – снова вступил Желна, будто не слыша и не признавая, что про лося застолбил Второй Трёхпал, – не пойму я вас, чо вы хреновиной занимаетесь. Сюда наа сохатого, бычару сыто́го. Тот одавит. А так бесполезно. Ладно, я полетел. – Да погоди, полетел, – возмутился Федя. – Там вот край тундры след был вроде свежий. Слетай глянь – может, там он. – А мне это наа? – презрительно сказал Желна. – Сопли с вами морозить. – Слышь ты, долбень, – вышел из себя Федя. – Ты языком своим липучим можешь хоть сколь молотить, а я те дело говорю: будь другом, слетай. А я тебе помогу, глядишь. – Да чем ты мне таким поможешь? – кобенясь, затянул Желна. – Ой, невозможно, мужики! – закричала Соболюшка. – С вами точно заколеешь, пока договоритесь! Ой, пропадаю! Спасите-помогите-замерзанье! – Она дело говорит. Совесть-то поимейте. Я тебе расска… – Он снова обратился к Желне, но Второй не выдержал: – Да давай я сгоняю. Этот вечно… – кивнул на Желну, – только языком… – Мурашей стращать, – поддакнул Первый. – Сгоняй, а я тебя научу, как, например, в ловушки не попадать. А то я знаю, вашего брата сильно много в кулёмках гибнет. – Да лан, разберёмся! – крикнул Второй и улетел. Минут через десять он вернулся и сказал, что в осиннике стоит сохатый, «здоровенный бычара, рога, как лопаты, ещё и фырчит». – Сиди, – сказал Федя Лапке. – Щас всё сделаем. Главное, не дрыгайся – лапу загубишь, – и побежал, слыша удаляющийся разговор: – Олень никогда не возьмёт «однёрку»… – Да ба-рось ты. От у нас в запрошлом году… Желна никуда и не двинулся. А Федя увидел картину. Здоровенный сохатый стоял и, несмотря на мороз, лызгал упавшую осину. Аккуратные свежие бороздки украшали оливковый бок. Рога Сохатого были великолепны, в пупырышках, жёлтые в лопате и буро опалённые с боков на отростках. – День добрый, хозяин! – солидно сказал Фёдор совсем из-под низу. – Смотри, как обрабатываю, – не поворачивая головы, ответил Сохатый откуда-то сверху. Потом отошёл и посмотрел на расстоянии. Тёмно-коричневый, он весь колыхался, ходя ходуном, поднимая длиннющие белые ноги, словно они были на верёвках – штанги какие-то, враз и не переставишь. – Нормально. Слушай, помоги тут, а я тебе расскажу, где соль взять. – Я все-гда го-во-рю, ххэ, – очень неторопливо и веско говорил Лосяра с придыханием, – что всё дело в инструменте, ххэ. Если путний инструмент, – и он снова полоснул кору, – то что мороз, что не мороз. Один леший. «С таким мастером она точно загнётся», – подумал Федя. – Помоги, а? Здесь рядом. И делов на пять минут. А я тебя научу, как под пулю не попасть. Капитально научу. – И как? – сказал Сохатый с воспитывающей интонацией. С придыханием, с рабочим кряхтением он перебрёл через ствол, не спуская с него глаз. – Под пулю не попасть? – Да расскажу всё. Слово. Только сначала надо освободить соболюшку одну. – Откуда освободить? – Из капкана. – О-о-о-о! – затянул вдруг Сохатый неожиданно категорично и зачастил очень нудно: – Не-не-не! Не-не-не! Даже-даже… – Да чо ты испугался? – Да к чему мне неприятности эти?! Капканы чужие тем более… Не-не. – И он отвернулся, помолчал и, продолжая сопеть, сказал прежним тоном: – Ты давай-ка стрельни оттудова… Ровно ли бороздка легла? – Да мои капканы! – выпалил Федя. – Мои! Погнали! – Той-той-той… – вдруг с невыносимой уже основательностью остановил Федю Сохатый. – Какие такие твои? – допросно попёр, не отрываясь осинового бока. – Ты кто такой? – Я Фёдор… «И зачем я ему рассказываю!» – в отчаянии думал Федя. Но чутьё говорило, что тянуть нельзя. – Той-той. Той… – замер Сохатый, вперясь в осину. – От те и «той». Хоть голодный, хоть сытой. Я – Фёдор. Да! Я превратился в соболя, – выпалил он, краем глаза и ушами исследуя, слышит ли кто его слова. Наверняка какая-нибудь кедровка притихла и замирает от восторга и предвкушения… – Той-той-той, – еще раз обойдя осину и ещё внимательнее вперясь ей в бок, сказал Сохатый. – Смэ как ровненько. Лыска должна быть ровно восемь милли́метров. Тогда такую осину хоть куда… Ну-ка стрельни. Давай-ка отскачи туда… Я вообще люблю, когда всё по путю. – Да какие милли́метры, там Чёрная Лапка гибнет! – крикнул Федя («Отскачи ещё!») и добавил отчётливо: – Ты можешь туда подойти и на эту пружину наступить? Я с тобой рассчитаюсь. – Той-той-той… Значит, как под пулю не попасть. Да? – совсем замедлил речь Лосяра. – А мне на кой, если Хвёдора-то нет теперь! Ну? Мне чо его пули-то? – и вдруг посмотрел на соболя и зычнейше фыркнул: – А?! – Да так, что Федя подскочил. Лось был огромен и нависал, как буровая, на бесконечных своих ногах. – Я тебе расскажу, как мой брат Гурьян ходит, как его собака работает и где стоять лучше – куда он вообще не ходит. Вообще! И про Перевального. И скажу даже, когда он весной на участок ездит. – Той-той-той. Давай так. Превратился в соболя, да? А он где тогда? Соболь? Где он есть? А? – снова рявкнул Сохатый. – Соболь был? Был. А теперь ты́ вместо него. Ты его что, из шкуры выжил? Х-хе… Я чо, не понимаю? Значит, он где-то бегать должен? Без шубы. Так? Или, может, его спецом под тебя сделали? Соболя? – и успокоенно подытожил, пристально пялясь в новую риску: – …Вот это меня волнует. Я люблю, чтоб всё досконально было. Смотри, какой бок! – Да леший его разберёт! С шубой, без шубы! – кричал уже Федя. – Давай потом. Давай ты освободишь Чёрную Лапку. А там поговорим. – Да не вопрос, – сказал Лось, и Федя с облегчением вздохнул, а Лось добавил: – Только сейчас мне с осиной разобраться надо. Давай после обеда. Завтра. |